— Плачь, моя драгоценная! Слёзы, знаешь, они очищают! — его тело ритмично покачивалось, баюкая меня. — Женщины должны плакать. Даже самые сильные. Особенно сильные. Иначе не выживут. Не сдерживайся, моя девочка!
— Я… я не плакса! — просипела я в мужское плечо.
— Конечно, малыш! — меня снова целовали, теперь уже лоб, веки, мои зареванные щеки. — Ты очень смелая! Сильная девочка! Какая же ты плакса?
И опять меня прижимают к груди, укрывают ноги покрывалом.
— Успокоилась? Всё, маленькая?
— Да, — мне хочется спать. Я уже почти не плачу. Так, вздрагиваю иногда. Но голос мага не даёт уплыть в страну сновидений:
— Мы неправильно начали, моя драгоценная! Я — Рихард Дахрейн, герцог Даремский, маг высшего порядка, властелин Даркенвейла! А как тебя зовут, маленькая?
— Мамочки! — глаза мои быстренько открылись.
— Так и зовут?! 'Мамочки'?
— Кья… Кья… Кьяра! То есть Рокьяра! Но обычно зовут Кьярой! — вот и познакомились. И чем я госпоже Судьбе не угодила? — Мне плохо!
Зачем, скажите, вообще об этом говорить?! Плохо и плохо!
— Это от волнений! А чего глазки круглые? — и улыбается так ласково, и прижимает бережно, но чувствую, что неспроста. — Так, у тебя причин для беспокойства нет! Ты ж меня не боишься, правда?
Как же… не боюсь… Это ж герцог Даремский, даже в нашем захолустье о нем слухи ходили. И, кстати, ничего хорошего. Поэтому боялись. Сам король Прайоры не желал с ним ссориться. Герой войны, как — никак. От него даже нечисть да нежить Мертвого леса разбегалась, кто куда. Во всяком случае, так старики говорили. Вурдалак меня раздери, это ж сколько ему лет?
— Боюсь! — взвизгнула я, но тут же поправилась: — то есть боюсь в разумных пределах!
— Меня? — он что, правда, удивлен? — Маленькая, то, что было ночью, уже не повторится! Во всяком случае, так. Я обещаю! Ты для меня очень ценна, поверь!
— Правда?!
— Правда, моя нежная! — ага, а я с детства доверчивая, вот как родилась, такой и осталась.
— Но я всё ж поостерегусь! И простите, что я вас того… этого, — я попыталась встать. — И вообще, пойду я, наверное! Можете отпустить!
— Не — а, не отпущу! — так, а сжимать меня сильнее не надо. — Никуда не отпущу!
— Как так?!
— А вот так! Моя ты теперь! И еще, давай на 'ты'!
— Как так ва… то есть, твоя? — Кьяра, соберись, вопросы не блещут умом. — Я же не рабыня!
— Не рабыня! — согласно кивнул он. — Но Кайрими!
— Я не давала согласия!
— Дашь, малыш! Вот сейчас ротик закроешь, послушаешь, что взрослый дядя скажет, подумаешь и согласишься! — я что, похожа на умалишенную, что он так со мной говорит?! — Правильно?
