За одну страшную ночь я стала совсем другой. Истерики не было. И я была этому рада. Но… такое чувство, будто я муха, навечно увязшая в янтаре. Мир вокруг меня застыл, как и я в нем. А вместе со мной мои чувства, эмоции, переживания.
Ведь это не нормально, не переживать о том, что случилось?! Я прислушалась к себе. Пусто. Будто мертво всё, что во мне еще осталось. Но меня это не тревожило. Казалось, что всё произошедшее, было не со мной.
Где это я? Гостевые покои. В свете солнечных лучей 'зеленая' комната несколько утратила свою прелесть. Все щербинки на мебели, потертости обивки, трещины на стекле стали заметнее. Она не стала менее уютной, но была какой‑то… обнаженной?! Как и моё тело?!
Подойдя к зеркалу, я стала внимательно вглядываться в изображение. Что изменилось? Ничего. Только небольшой и уже подзатянувшийся новой нежной кожей шрам, словно от укуса животного, справа на изгибе шеи, там, где она перетекает в плечо. И всё. Странно. А мне помнилось, смутно, правда, что меня рвали на части.
Кьяра, очнись! Пора взять себя руки. Ну, случилось и случилось. Это несколько изменило твои планы, и продать себя подороже в качестве Кайрими теперь вряд ли удастся. Жизнь на этом не остановилась. Наверное. Теперь надо быть умнее.
Завернувшись в простынь, я направилась к двери. Пора одеться и приступать к своим обязанностям. Когда твой мир рушится, ты цепляешься хоть за что‑то, что рутинно, постоянно и имеет некий ритм. Образ ли жизни, распорядок дня ли, ответственность — не важно. Главное, что это что‑то, что удерживает тебя на краю… бездны?!
Дверь отворилась внезапно, и на пороге возник Он. Застыл на миг, затем медленно закрыл за собой дверь. Щелчок. И я снова шаедине с Ним.
— Проснулась? — от его хриплого низкого голоса я вздрогнула. Всем телом. — Всё хорошо. Не бойся!
— Я не боюсь, — и, тем не менее, отступила к окну. Опасаться, не значит, бояться, ведь так?
— Вижу. Я принес завтрак, — маг кивнул на поднос в своей правой руке. Зачем он мне это говорит? — Может, присядешь? Поедим.
— Нет.
— Я настаиваю! — он не повышал голос, но эта твердая уверенность в том, что его будут беспрекословно слушаться, подавляла мою волю. Подавляла и бесила. Крайне. — Нам нужно поговорить!
— Мне пора. Я и так задержалась непростительно надолго! — попыталась его обойти, но не тут‑то было. — Мне, правда, нужно!
— Я прошу! Пожалуйста, — тон его смягчился. Поставив поднос на стол, он жестом указал на стул напротив него. — Присядь. Мы поговорим, и всё.
