— И… это и есть страшная и злая болотная ведьма?! Ты издеваешься?!
— Да — а-а, я как‑то иначе её представлял! — мальчишка растерянно почесал пятернёй затылок.
— Так ты её даже и не видел?!
— Откуда?! Только от старших и слышал! А еще говорили, будто она молодых девок в лес утягивает да выпивает их молодость… вместе с кровью! Но всё равно страшной да мерзкой так и остается!
— Ага, я и гляжу… мерзка — а-а — ая! — встав с корточек, я оправила одежду и сурово взглянула на деревенского дурня.
— Так может это не она?!
— А кто?! Потерявшаяся принцесса?! — сарказм видимо ему был незнаком.
— Ну — у-у… вот! Это — кайрими герцога! Точно!
— Нет, зуб даю, не она! — и плевала я на отвисшую челюсть мальца.
— Почему?! — Малой уставился на меня своими большими глазами. Ну и как ему объяснить?!
— Я ж из замка, забыл?! Точно не она! Герцог в печали, по бабам не ходит и в дом свой не приводит! — прости Рихард, но ты и не такое про меня гостям врал!
— Ну, ладно! Да и не важно, главное — она свалила! Беги, рви яблоки, и мотаем отсюда поскорее! Всё равно у меня здесь мурашки по коже бегают! — и в подтверждении своих слов мальчишка передёрнул плечами.
— Да — а-а, только проблемка одна! Куда мне их складывать?! Не одно же сорвать и топать, зря, что ли, шли столько?! — я растеряно развела руками и с надеждой посмотрела на пацана. Он вздохнул и снял сначала дранный сюртук, а затем рубаху.
— На — а, горемычная! Ничего‑то ты не знаешь, да и не соображаешь! — мальчишка стянул низ рубахи тесьмой, а на вороте и так шнуровка была. Завязав узлы на рукавах, он протянул на скорую руку сварганенный мешок, — Держи, 'леди'! Как тебя из замка‑то за твою безалаберность не поперли, неумёха!
Я молча взяла рубаху в руки и пошла к своей цели. Не рассказывать же ему в самом деле, для чего я там нужна Рихарду. Малой он и есть малой, рано еще, хотя кто знает, какие нравы у него в деревне… Подойдя к дереву и обозрев урожай, я испытала чувство удовлетворения. Мы порадовались! Ну, я и мой желудок. Меня даже не сильно беспокоил тот факт, что яблоки обычно к осени созревают.
Срывая последний плод из двух дюжин, что я уже затолкала в мешок, я услышала вопль Малого:
— Кьяра, беги! Это была ловушк — а-а — а!
Но было поздно! Ветви яблони стальными прутьями оплели мои руки и приподняли меня над землёй.
— Малой, вали отсюда! — из вздыбившейся земли стали выползать корни — змеи, с кроваво — бурыми щупальцами на концах.
— Не — е-ет! Я сейчас что‑нибудь придумаю! — Мелкий всё‑таки решил героически спасти меня и… погибнуть.
