— Но я же смертен!
Джин вселился в тело человека.
Какое приятное ощущение. Каким глупцом он был раньше!
Больше он глупцом не будет.
Ларри Нивен
Последний спор
Она улеглась в кровать рядом с мужем, чувствуя себя слегка виноватой.
— Милый, извини меня. Мне очень жаль, что так получилось. Конечно, это была моя вина, больше никогда не повторится.
Если б только он не воспринимал все так серьезно! Она пододвинулась ближе, обняла его и удивилась, что он такой холодный.
— Милый… с тобой… все в порядке?
Гэри Т. Берджесс
Похититель
Боб прикрыл телефонную трубку ладонью, чтобы его голос не узнали.
— Если вы хотите когда-нибудь опять увидеть свою дочь, немедленно приготовьте пятьдесят тысяч!
— Договорились. Но если вам нужен ваш сын, вам стоит найти где-нибудь шестьдесят тысяч.
Боб с размаху бросил трубку на аппарат. Опять неудача.
Нет, черт возьми, что ни говори, а похищения не его бизнес!
Дэвид Моррис
Последнее признание
— Спасибо, что пришли… Я скоро умру, так вот, я хочу, чтобы вы знали правду. Может, вы в конце концов поверите… Не я сделал это с вашей дочерью.
Прежде чем ответить, Джеймс придвинулся поближе к стеклянной перегородке.
— К счастью, только ты и я знаем это.
Джеймс усмехнулся и присоединился к зрителям, ожидавшим казни убийцы его дочери.
Патрик Лоулер
Посмертная записка
«Мари!
Твоя любовь значила для меня все. Я тебя ни в чем не виню. Я всегда знал, что придет тот день, когда ты поймешь, какое я ничтожество.
Прости за все. Жизнь слишком сложна для меня. Но ты навсегда останешься в моей душе.
Гленн.
Р.S. Рыба, которой я накормил тебя сегодня вечером, отравлена. До скорой встречи».
Эрик Сэндберг
Искушение
— Тот, кто выпьет это, никогда более не будет испытывать жажды, — провозгласил призрак, протягивая вперед кубок.
Толпа вздрогнула, замерла в ужасе.
Один осмелился, сделал шаг. Он взял кубок, разом осушил его и упал, схватившись за горло. Забился в конвульсиях, но скоро затих.
Толпа разом охнула, призрак померк.
— Разве я солгал? — захохотал он, исчезая в облаке дыма.
Эрик Сэндберг и Крис Хансен
Шедевр
Завороженный делом своих рук, поджигатель неотрывно смотрел на пылающие склоны холмов. Ему нравилось все — запах, рев пламени, летящие искры, оранжевое зарево. И все это создал он.
Он чувствовал тепло. Потом стало слишком тепло. Жарко. Невыносимо жарко. Казалось, его легкие горят.
Внезапно он осознал опасность и закричал. Слишком поздно. Он сам стал частью созданного им шедевра.
