Замыслу «Маленькой хозяйки большого парка» так и не суждено было осуществиться. Александрова увлёк другой материал. Но пришедшие слава и популярность настолько не давали сосредоточиться, что для работы над новым киносценарием он уехал на полтора месяца в Ленинград и заперся в гостиничном номере. К нему присоединились И. Ильф и Е. Петров. Дело в том, что Александрова очень заинтересовало обозрение «Под куполом цирка», которое он увидел в московском мюзик-холле и которое сочинили как раз И. Ильф и Е. Петров с В. Катаевым. Работали очень интенсивно. Режиссёр самым решительным образом вмешался в драматургию, в результате чего оба писателя отказались от авторства и по их просьбе их имена были изъяты из титров. Диалоги потом помогали дописывать и И. Бабель, и В. Лебедев-Кумач…
Разлука Любы и Гриши на целых полтора месяца вызвала беспрерывный поток телеграмм и телефонных звонков, но их тоска друг по другу была вознаграждена по достоинству. Новый сценарий стал основой фильма, который пережил небывалый успех. И это был фильм на неё и для неё, в котором она сыграла главную роль, написанную с учётом всех, уже очевидных, возможностей и особенностей только что засиявшей звезды. Это был фильм «Цирк» со знаменитой теперь чечёткой Любови Орловой на цирковой пушке — «Я из пушки в небо уйду, диги-диги-ду, диги-диги-ду!.. Прыгнуть в небо нелегко, звёзды очень далеко». Эти куплеты и по сей день знают все, и сразу возникает образ: Марион Диксон — в трико с блёстками и чёрном парике — лихо отбивает дробь каблучками.
По сюжету фильма она приехала в СССР на гастроли и в Москве встретила свою любовь. Мэри думала, что её судьба перечёркнута раз и навсегда тем, что у неё чёрный ребёнок. Но оказалось, что в этой стране на пути её любви нет преград. Один из самых трогательных кадров — колыбельная, которую, каждый на своём языке, поют зрители, передавая темнокожего малыша из рук в руки и спасая от красавца-злодея импресарио (его играет неотразимый Массальский), распоряжавшегося до сих пор жизнью его и его матери. В роли чернокожего младенца снимался Джим Патерсон. Он был очарователен, но Любочка долго с ужасом вспоминала, как именно при команде «мотор!» малыш обдувал свою кинематографическую маму с ног до головы и ей приходилось срочно приводить в порядок своё платье. Это обстоятельство не помешало им стать друзьями, и когда Джим вырос и стал поэтом, он посвятил актрисе, которой всегда восхищался, стихи.
