192 тонны урана, около 3 тонн осколков — вот Чернобыль. Около 5 тыс. кв. км — в 4–5 раза!
Аварийная инструкция лежала и в облисполкоме, в ЦК Украины. Не позвонили даже соседям.
В зону посылают людей косить сено — выполнять план.
— А снимут, а где потом работать.
Белоруссия возродилась потому, что людей в болотах сохранили. А тут?
Из Москвы все ждут команды. А сами информацию не дают.
Людям обещали, что вернутся. Но частиц в мин. на см. кв. 30 тыс., а не 2 тыс. — вернуть. Сдержать слово! Чтобы не «обмануть». В 20–25 раз хуже нормы.
Хлеб пекут на сыворотке:
— Молоко запретили пить. А сыворотку не запрещали.
Бабка с тяпкой и коровой (ночью).
— Надо прополоть. Коровке трава… А мне же не сказали. В запретной зоне. Пашут…
С детьми разговаривает через респиратор. А трактористам не дали:
— Панику посеять?!
Милиционеры охраняют зону. И набирают бэры, мол/одые/ ребята.
Ма-аленькая станция и — вот! Маленький оператор и вот что!
Уходит из дома, а тут 15 [рублей] в долг. Ничего, после 1 мая получим премию. Будущему ребенку — коляску.
Мысль, что ядер/ная/ война может начаться оттого, что бабе захотелось лишнего червонца.
«Отключение» моральных блокировок. Пожар или взрыв?
«Сюжет фильма» [«…Имя сей звезде Чернобыль»] — максимальное бедствие от аварии, если бы… не погасили, если бы… реактор… осел ниже, в почву, глинозем и пр. и если бы было не 0,8, а 5-й — это стало бомбой в 3–5 мегатонн, если бы…
Т.е. дать все, что было на самом деле, а затем вослед — взрыв. И — вывезенные, в т. ч. и жена оператора, и города — Киев, Гомель, Минск (эвакуация и — вослед взрыв)… Т. е. ядерная война «мирного» атома.
«Мирный» преследует Ее с не родившимся. Вначале эвак /уируют/ из городка (1000 машин), деревни новые… Потом — в бомбоубежище.
И настигает — в огром/ном/ городе.
Машина директора [станции] догоняет [ее] (вывозит семью, хотя сигнала бедствия не дал). Навстречу начальство повыше, забирают его и назад. А машина с детьми уходит.
29.07.1987 г.
Вопросы докладчику, зам. Председ/ателя/ Сов/ета/ Мин/истров/ БССР Петрову А. А.
Вопросы и к АН БССР.
1. Что мы делаем и собираемся делать с десятками тысяч тонн, зараженных радиоактив/ных/ продуктов, которыми забиты холодильники?
2. Что делаем и собираемся делать по переселению, спасению жителей в местностях, деревнях (юг Гомельщины и юго-восток Могилевщ/ины/), где жить нельзя?
3. Что делаем и собираемся делать, чтобы не плодить и не размазывать по республ/ике/ и стране радиоактив/ные/ отходы? Т. е. когда прекратим с/ельско/хоз/яйственное/ производство там, где не имеем права этого делать. По всем законам здравого смысла, морали, человечности ввозить «чистые», чтобы [не] производить «грязные» и потом не знать, что с этим делать — разве не абсурд это, не преступление?…
