С годами она прекратила смотреть назад, так и не научившись жить в настоящем. Когда она закрывает глаза, чтобы попытаться представить себе то, что ее ожидает, то чувствует, как пробегает дрожь страха. Чего же она боится? Будущее у нее всегда появляется в виде враждебной равнины. По логике, тридцать лет – должен бы быть возраст наслаждения. Я говорю «по логике», понимая, что нет никакой логики и что каждое существо, как сорная трава, растет как может, и очень часто совершенно беспорядочно. Таким образом, Полин напрямую перешла от анахронической ностальгии (в двадцать лет) к преждевременной тревоге (в тридцать): и она иногда задает себе вопрос, почему она так глупо перепрыгнула единственный этап, который заслуживает того, чтобы быть прожитым, то есть этап наслаждения?
Полин работает в крупной косметической компании. Продукция, которой она занимается, оставляет ее равнодушной – это в основном косметические товары для мужчин, – но она серьезна, и шеф предсказывает ей отличную карьеру. Восхождения по служебной лестнице и уважения на работе ей достаточно – у нее нет амбиций, как у Николя, сделать то, что отличало бы ее от других. Для счастья ей всего лишь надо быть уверенной в своем будущем: в этом смысле компания ей вполне подходит. Полин может без особого труда представить, как через несколько лет будет руководить одним из подразделений этой фирмы или, почему бы и нет, одним из ее филиалов. У нее уже есть три человека в подчинении, и ей пообещали взять до конца года еще и четвертого.
В тот день после работы у нее была назначена встреча с Николя перед кинотеатром, где показывали ретроспективу фильмов Бергмана (Швеция): Николя, обожавший кино, хотел, чтобы она обязательно посмотрела «Сцены из супружеской жизни».
Полин подходит к площади, издалека видит Николя и направляется к нему. Но он ее пока еще не замечает – витает в своих мыслях, взгляд его куда-то устремлен, и Полин спрашивает себя, что происходит. Этот сумрачный вид ему совсем не подходит. Он что, получил дурное известие? Она останавливается и наблюдает издалека, будто видит его впервые. Этот мужчина – действительно ли это тот, в кого она влюблена? Почему он вдруг кажется ей столь непохожим на того, кого она знает? Когда он ее замечает, то тут же овладевает собой, и его лицо начинает излучать свет.
Вечером Полин снова возвращается к этой сцене и не знает, какой сделать вывод. С их первой встречи она всегда поражалась энтузиазму Николя, а теперь вот спрашивает себя: может, это сумрачное настроение, которое она увидела мельком, в то время как он не знал, что за ним наблюдают, в конечном счете определяющее для него? А этот его постоянный энтузиазм – не использует ли Николя его лишь как красивую маску, за которой он скрывает свою истинную природу?
