Наслаждение | страница 19



20

На следующий день на обратном пути они ничего не говорят. Полин плохо спала, и Николя не может ее развлечь. Почему она вдруг выглядит такой озабоченной?

Уже почти полдень. Мать Полин позвонила и сказала, что Платон удобно устроился в гостиной и что-то мурлычет.

«Тем лучше», – думает Полин.

Лишь по приезде в Париж она вновь начинает улыбаться.

– Я счастлива, что смогла оставить все это позади, – говорит она, не уточняя, что подразумевается под словами «все это».

Она кладет голову на плечо Николя; он чувствует себя сильным и счастливым.

На заднем сиденье автомобиля стоит пустая пластиковая клетка Платона – у них будет возможность поместить туда свою любовь.

Часть вторая

Жертва

1

22 сентября 1984 года Гельмут Коль и Франсуа Миттеран участвуют в Вердене в торжественной церемонии в память о жертвах Первой мировой войны. «Верден» – одно это слово заставляет содрогнуться от ужаса. Это одно из самых бесчеловечных сражений. Под градом снарядов мужчины, основной целью которых было попытаться выжить, действительно прошли там через ад.

Фронтовики говорили: «Идти в Верден – быть отправленным на бойню».

Над могилами семьдесят лет спустя перед аудиторией гостей, журналистов и зрителей исполняется французский гимн. Коль обращается к Миттерану, чья рука уже немного выдвинута вперед навстречу руке канцлера Германии – это несколько мгновений, которые окажутся бессмертными и в учебниках истории станут символом примирения между французами и немцами.

Я всегда поражался таланту некоторых политиков фабриковать исторические образы. Миттеран утверждал потом, что этот его жест был спонтанным, здесь отнюдь не было политического расчета: «Мы не говорили об этом вообще. Но, оказавшись перед гробом, инстинктивно, я это помню, я повернулся к нему и протянул ему руку. Его рука протянулась в то же самое время».

В тот день Марсельеза была чисто инструментальной. Таким образом, нельзя было услышать: «Пусть кровь врагов оросит наши пашни…» Нет. Там были только струнные и медные духовые для исполнения французского гимна.

Интересно, а что подумали бы все эти мертвые, будь у них возможность увидеть эту протянутую руку? Не показалась бы им их жертва еще более абсурдной? И почему, когда снаряды сыпались на Верден кошмарным дождем, никто не подумал протянуть другому руку?

Но разве эта церемония касалась их? Не была ли она предназначена только для живых? При взгляде на эти изображения мы в любом случае думаем совсем не о тех мертвых, а о мертвых Второй мировой войны, которые находятся рядом с нами и чьи стоны еще слышны нам в 1984 году. Миттеран берет руку Коля именно тогда, когда Коль хотел взять руку Миттерана, и это способ сказать всей Европе: «Теперь франко-немецкая пара стала крепкой. В ней не будет измен. Это на всю жизнь. Худшее позади, впереди только лучшее. Ничто не сможет их разъединить. Потому что они любят друг друга».