Антошка, конечно, сразу согласился, и две недели ему никто не мешал играть на рояле. Перед приездом бабушки мы с Антошкой перенесли попугая в её комнату. Главное, сам же этот Антон чуть со смеху не умер, когда бабушка сказала прямо с порога попугаю:
- Здравствуй, Кокошенька!
А он ей в ответ:
- Судар-р-р-рыня, позвольте вам выйти вон.
Бабушка, конечно, чуть в обморок не упала, а Кокошка ей предложил сыграть в подкидного дурр-рака. Неотложку вызвали, а Антон перестал со мной разговаривать. А разве я виноват, что попугай оказался таким способным учеником и совсем уж не такой хорошей птичкой, как он о себе всё время трещал во всеуслышание. А потом, что я такого сделал плохого? Я же фразу: "Позвольте вам выйти вон" - из Чехова взял, а Чехов - классик, его во всех школах проходят. В крайнем случае, если этот Кокошка и дальше будет ругаться, а он теперь всё время ругается и не хочет отучиваться, его можно в Англию послать, я своими глазами читал, что англичанка Дороти Нил основала общество "Компания против обучения попугаев бранным выражениям". Общество насчитывает 220 членов и 180 попугаев. Правда, я это вычитал не для себя, в общем-то и не для попугая Коко, и не для Антошкиной бабушки. Я это для Танечки Кузовлевой вычитал, чтобы она бы узнала об этом и сказала: "Какой этот Алексей Завитайкин любознательный парень! Всем-то он интересуется!.."
- Здравствуйте, Антоша. - Я это сказал точно так, как эту фразу мог бы произнести мой брат Саша.
- Здравствуйте... - ответил Антоша, не зная, как меня именовать, несмотря на все мои старания походить не на себя, а на брата.
- Саша, - подсказал я.
- Здравствуйте, Саша, - сказал Дерябин, успокаиваясь, но не совсем, и продолжая смотреть на меня с недоверием.
Тогда я решил его добить с помощью общества Дороти Нил.
- Вот, - сказал я, протягивая Антону вырезку из журнала, - мне, конечно, неприятно, что мой брат испортил вам попугая, но выход есть...
Антон внимательно прочитал заметку, покрылся от радости красными пятнами и сказал:
- Можно показать бабушке?
- Конечно, вырезал специально для вашей бабушки.
Спрятав заметку в карман, Антон расчувствовался и совсем потерял бдительность, и вообще я уже мог переходить к письму, но я решил окончательно расположить его к себе и сказал:
- Вы можете сыграть что-нибудь лирическое... из классики?.. Мой брат признаёт только джаз, а я его терпеть не могу.
Лучшей фразы, вероятно, нельзя было и придумать, потому что Антон снова покраснел от удовольствия.
