— Слышь, ты, просветитель, я тебе вот что скажу — если парень откажется ночью смену стоять, то стоять будешь ты. Понял? — громко посулил Борисов.
— Да, — крикнул в ответ Юрик, принял из рук Виктора две пачки и отвернулся на минуту — спрятать их в свою котомку, расшитую кожаными кистями и увешанную металлическими бляхами со странным орнаментом. — Я прочитаю алгыс, попрошу иччи быть с нами обоими. Только ты далеко от меня не отходи, а то иччи не сможет тебя защитить.
Рогозин смотрел на то, как набегающий поток воздуха теребит черные с изрядной сединой волосы якута, как уносится дым от очередной сигареты в зубах коллеги, как поблескивают железяки на сидоре. Нашитые, казалось, без системы, бляхи размером со спичечные коробки не соприкасались друг с другом и звякнуть могли только если кто‑то намеренно стал бы ими стучать друг о друга. На каждой из них присутствовал непривычный узор: словно изгибающиеся в танце червяки плели бесконечный хоровод вокруг шести- или восьмиконечных хризантем. Ничего подобного Рогозину видеть еще не приходилось — чеканка была очень самобытной.
— Ты меня, паря, слушай, а не этих, — приглушенно проговорил Юрик. — Им‑то откуда знать, что происходит в этих местах? А мои предки здесь с сотворения мира живут, все видели, все знают, все объяснят. Ну почти с сотворения…
— Точно, как юкагиров вырезали под ноль — так якутское основание мира и наступило, — заржал Моня, прислушивающийся к разговору. — Это предки, Юрец. Ты‑то здесь при чем, старый? Ты же в Саратове родился и жил на Урале. Сколько ты здесь? Года четыре? Пять? Краевед, еханый бабай!
— Предки с нами говорят здесь, — свирепо посмотрел на Моню якут. — Айыы не дадут сгинуть в своих краях доброму якуту. Не лезь ко мне, Моня! Нажалуюсь на тебя Матрене — никогда больше отцом быть не сможешь!
Иммануил перекрестился и запричитал:
— Свят — свят — свят! Огради меня от козней лукавого! Направь руку и защити чресла!
Рогозину на мгновение показалось, что он попал на какую‑то выездную сессию дурдома, населенного сектантами и мракобесами, когда Моня захохотал полубезумно:
— Как она меня проклянет, если ты только что, старый дурак, всем нам пообещал скорую погибель?!
— Да! — упорствовал Юрик. — Сначала ты сдохнешь!
— А потом висяк настигнет, ага? — веселился Моня. — Зомби — осеменитель, да? Тебе в Москву нужно, к Петросяну, там всяких дураков на работу берут. Чем не дурнее — тем гоже.
— Не слушай его, — порекомендовал якут, демонстративно отворачиваясь от приятеля. — У него мозги водкой сожжены. Меня слушай, я помогу тебе выжить.
