Не будет толку из моих затей,
Я не боюсь ничуть работать в поле,
Но я боюсь, что я боюсь гусей!.."
И Толю, успокаивая хором,
Наперебой все стали заверять,
Что от него, от Толи-комбайнера,
Гусей ребята будут отгонять!..
Сказала важно Крутикова Лена,
Кем быть, конечно, ей не всё равно,
Мечтает быть она одновременно
Киноактрисою и зрителем в кино!..
Сказал Сергей, державший в банке рыбок,
Писателем давно он хочет стать,
Но он так много делает ошибок,
Что просто ненавидит он писать!..
Но успокоили Серёжу Таня с Леной
(по русскому у них обеих "пять"):
Серёжа пишет пусть свои поэмы,
Они ему ошибки - исправлять.
Здесь спор ребячий разгорелся снова,
Но в стороне раздался плач негромкий,
И все заметили Танюшу Иванову,
Сидящую на ящике в сторонке.
Бежали слезы по щекам рекой.
Танюша всхлипнула глубоко и затем
Сказала, слезы утерев рукой:
"А мне придётся, значит, быть никем,
Раз все профессии вы сразу расхватали..."
И вновь у Тани слезы засверкали.
Но Таню успокоили подружки:
Работа в будущем для Тани тоже есть,
Профессий на земле так много нужных,
Что их, пожалуй, всех не перечесть.
И, чтобы с выбором Танюше не возиться,
Советовать наперебой все стали ей
Стать почтальоном или проводницей
И даже укротителем зверей!
Но бег минут, увы, неумолим,
Но ход часов нам всё ещё неведом,
Ребята не заметили, как им
Пора пришла уже идти обедать.
Послышалось из окон: "Детвора!
Обедать время! Час пришёл! Пора!.. "
Кричали мама Светы, Колин папа,
Олега бабушка и дедушка Петра:
"Обед простыл! Вы слышите, ребята?
Довольно вам шуметь! Домой пора!"
На улицах Москвы был полдень знойный,
И на призывы бабушек и мам
Ребята стали шумно, но достойно
Спокойно расходиться по домам.
Шли сталевары, клоуны, артисты,
Шли балерина, токарь и пилот,
Шёл космонавт суровый и плечистый,
Что космолёт свой к Марсу поведёт.
Геолог шёл, и повар, и водитель,
Шли музыкант, писатель и атлет,
Киноартист шёл, критик, укротитель
И скульптор, и художник, и поэт.
