— Как тебе сказать?.. Мур-р-р... — Кот изогнулся, сосредоточенно почесал лапой за ухом, затем сменил позу и замер, пристально рассматривая Эртаил колодцами глаз. — Пока ты не решилась из-за них перевернуть нашу жизнь, абсолютно нет.
— Почему? — подумав над сказанным, спросила она.
— За спокойствие континента отвечают сотни, тысячи людей. Император Эйрканн, да будет он вечно прекрасен. Диктатор Гиллар, Совет, многочисленные правители, Конклав Магов вместе с его Главой... При чем здесь мы?
На сей раз девушка думала совсем недолго.
— Если опасность сравнима с силами, сохраняющими процветание, дорог выбор каждого из тех, чей разум имеет значение, — серьезно ответила она, стараясь, видимо, выговорить давно обдуманную и заученную наизусть фразу полностью, не ошибиться и сохранить при этом серьезное выражение взволнованного лица.
— С тем, что ты Высокий Мастер, хоть и не зарегистрированный в Конклаве, никто не спорит, — охотно согласился кот, — но кто может поспорить с тем, что ты ребенок?
— Таково твое решение, учитель Шег? — отвернувшись в сторону звезд, безуспешно скрывая охватившую ее горечь, спросила ученица.
— Нет, — шевельнув лапой, ответил кот, — таково твое решение. Решение юной эльфийки. Путешествие из Башни для которой губительно, а потому, соответственно приказам отца, невозможно.
Девушка вздохнула и ничего не ответила. Она думала медленно, осторожно, взвешенно и спокойно. Постепенно желания ее сформировались в решение, простое, как день.
— Прости, Шег, — поднимая на него глаза, сказала она, — но я хочу уйти. Не потому, что мне плохо здесь, но потому, что я нужна там. — Она замолчала, подавляя судорожный, взволнованный вздох, и добавила: — Извини, что противоречу тебе. Я делаю это впервые, и... это не каприз.
Затем она встала, стремительно развернулась, чтобы уйти, остаться наедине со своими переживаниями и крепнущей решимостью переступить правящий ее жизнью Закон, как вдруг услышала тихий, печальный вздох.
— Шег? — повернувшись и подавшись к нему, тихо спросила она. — Что с тобой?..
Он смотрел на нее грустными глазами, в которых мерцали изумрудные искры, и молчал. Морда у него была такая жалостливая, что Эртаил едва сдержала порыв подойти и заключить мохнатого учителя в свои объятия.
— Что с тобой, Шегушка? — горько и одновременно ласково спросила девушка, для которой происходящее было трагичным и значительным, впервые столь значительным за всю прошедшую юность.
— Ничего, — невесомо и едва слышно откликнулся тот, вставая. Затем быстрым, как всегда, неожиданным и легким прыжком скользнул к ней, начал тереться о подол длинного серого платья.
