— Война… — задумчиво протянул Дольшер. Некоторое время сидел молча, ожесточенно потирая переносицу, словно некая мысль не давала ему покоя, затем вскочил на ноги и протянул мне руку. — Идем, Киота! — нетерпеливо поторопил он меня. — У нас еще есть время, пока похитители не передали требований о месте обмена тебя на Дайру. Постараемся использовать его по максимуму.
— Но куда ты собираешься ехать? — спросила я, слегка поморщившись от боли, когда он схватил меня за руку, почти насильно вздергивая на ноги.
— В город, — коротко ответил Дольшер. Прищелкнул пальцами, и меня окутало уже знакомое облако маскирующего заклинания. — Прежний твой облик знаком Карраяру и Раяниру, — объяснил он. — Не стоит рисковать.
Я кинула обеспокоенный взгляд в зеркало. Интересно, что на сей раз придумал начальник департамента? Неужели вновь сотворил из меня какую-нибудь красавицу? Но меня ожидало разочарование. Из зеркала на меня посмотрел невысокий загорелый дочерна паренек с короткими рыжими волосами и серыми глазами. Брюки и светлая кофта преобразились в вытертые темные штаны и кожаную безрукавку. Ни дать ни взять — житель Хекса, выбравшийся из своих вулканических равнин в цивилизованный мир.
— Голос я тебе тоже изменил, — проговорил Дольшер. — Так что можешь смело разговаривать, не опасаясь, что тебя узнают. Как показал опыт, играть немую тебе не очень удается.
— Что ты задумал? — полюбопытствовала я и сама подивилась своему хриплому баску.
— Ты отправишься в библиотеку департамента, — ответил Дольшер. — Пропуск я тебе выпишу. Найдешь все сведения, которые только сумеешь, об обычаях исконных варрийцев. А заодно почитаешь местные газеты, чтобы узнать новости и понять, о какой войне толковал Карраяр. Я в свою очередь наведаюсь в лабораторию. Отдам бокал, из которого ты пила в трактире. Авось удастся определить, чем именно тебя пытался напичкать Раянир. Ясно?
— Да. — Я невольно выпрямилась от строгого тона Дольшера.
Тот неожиданно оскалился в хищной усмешке, от которой меня мороз продрал по коже.
— Ну, Карраяр, держись! — выплюнул он с нескрываемым презрением. — Ты даже не представляешь, с кем имел глупость связаться.
* * *
Я сидела в огромном ярко освещенном помещении и ожесточенно терла глаза, в которые словно песка насыпали. И неудивительно — я разбирала книги и газеты уже несколько часов. За окнами стемнело, на темно-синем небосводе неярко перемигивались первые звездочки. В животе все громче и громче бурчало от голода. Ну да, в трактире перекусить мне так и не удалось, получается, в последний раз я ела только утром. Да и то вряд ли можно считать парочку оладий сытным завтраком.
