В истории каждого государства и цивилизации был пик максимальных свершений – будь то военная мощь империи или грандиозное градостроительство. Характерно, что людям в этот период жилось не слаще всего. Перевалив пик – мягчели, больше заботились о людях, меньше хотели совершать черт-те что неизвестно ради чего – и понемногу цивилизация как-то слабела и рассасывалась. После пика дел люди еще долго радовались, как они хорошо живут, а потом великие дела сияли из прошлого золотой легендой, и нарастал упадок.
Как только государство минует пик великих дел – оно клонится к упадку. Оно вначале незаметно клонится, почти даже и не клонится – вершина большой полукруглой горы долго кажется ровным местом, а дальше – круче. Проход системой вершины развития.
Пока люди надрываются на стройке грандиозного храма – система мощна. Когда, устав, они говорят: «Кому надо? Да лучше жить получше», – система, стало быть, слабеет. Они поживут получше, а потом падут жертвой соседей-варваров и исчезнут.
Завершив эпоху наполеоновских войн, Великая Франция кончилась.
Завершив викторианскую эпоху, Великая Британия кончилась.
Вершиной российской истории остаются железно-золотые шестидесятые годы XX века: космический прорыв, беспрецедентная милитаризация, имперское мировое влияние.
И зловещим выглядит сегодня решение США не восстанавливать разрушенные 11 сентября 2001 г. самые высокие небоскребы страны. Экономически невыгодно? Невыгодно – для чего? А вы что, мало кушаете или плохо одеваетесь? Эта поворотная точка – 11.9.2001 – в истории останется.
Вот есть в проекте великий продукт – здание, или самолет, корабль, ракета. И общество решает: сделать-то мы это можем – а на фига? Расходов уйма – а кто оплатит? Тоталитаризм – он может любые средства грохнуть, лишь бы возможности позволяли. А демократия говорит: это экономически невыгодно, лучше сделаем поменьше и попроще, без супер-изделий мы обойдемся.
Потребительский рынок развернут лицом к потребительству. К человеку. Который что? Который хочет. Чего он хочет? С голоду не умереть? Нет, цивилизованный человек лечится сегодня от ожирения. Он хочет вещей-то необязательных, условных, излишних, избыточных – машину последней модели, хотя и прошлой модели отлична; жилье в более престижном районе, хотя и этот неплох; модную одежду, хотя и эта не сношена; он отнюдь не бедствует – он просто хочет заменять одно барахло другим и готов платить деньги, то есть готов работать ради этого.
