Пока на галерее ждали, Мария успокоилась, даже посмеялась над собой. Что в самом деле случилось? Если это Саша – хорошо, если нет – ничего страшного. Умница Варенька!
– Дверь открыли, царёв голос слышно, пойдём. Да не смотри туда прямо, отвернись чуток.
Отвернуться Мария, конечно, была не в силах, но лицо сделала равнодушное, голову набок повернула и кнутиком верховым по перилам постукивать стала. А офицер сам к ней почти бегом:
– Мария Борисовна!..
– Здравствуйте, Михаил Борисович, вы здесь? – ответила княжна с приличной улыбкой.
Она была в полном обладании собой и не пропустила наружу ни тени разочарования, которым была переполнена.
Михайла Шереметев стоял перед нею на две ступеньки ниже, так же, как в последнюю их встречу в Москве. Только вид у него был сейчас пыльный и небритый. Хотя выражение лица было такое же, если не более восхищённое.
Через плечо Шереметева виднелась улыбающаяся физиономия царя, стоящего в дверях кабинета.
– Ты куда, Маша, кататься? Вот и Михайлу с собой возьми.
Шереметев вышел из оцепенения.
– Если княжна немного подождёт, пока я приведу себя в порядок?.. Я быстро.
Мария кивнула с любезной улыбкой и легко сбежала по ступенькам об руку с Варенькой, с которой Шереметев так и не вспомнил поздороваться.
Князь и княгиня Долгорукие охотно согласились подождать молодого графа Шереметева, которого хорошо знали, особенно по отцу, и теперь рассказывали пану Тыклинскому о семье Шереметевых и их военных талантах. Ведь ещё отец нынешнего фельдмаршала, боярин Пётр Шереметев, служил отцу царя и отечеству на поле брани, сам он и сына воинской науке учил, а теперь вот и младший – Михаил – изрядные надежды подаёт.
Михаил ждать себя не заставил, вскоре явился выбритый, в свежем камзоле, и компания, потратив небольшое время на приветствия, наконец, отправилась.
Маршрут их ежедневных прогулок был постоянным: вдоль мелкой речушки, заросшей камышом и ивами, до дубовой рощи, где были дерновые скамьи и очаг из дикого камня. В роще они обыкновенно спешивались и закусывали, а обратно возвращались другим путём, мимо церкви.
Всю дорогу до рощи дамы засыпали Шереметева вопросами. Он старательно отвечал, смущённо взглядывая то направо – на княжну, то налево – на княгиню. Сзади оживлённо говорившей троицы молчаливо ехали Долгорукий с Тыклинским. Молчали, правда, они по-разному: Григорий Фёдорович беспечно улыбался, наслаждаясь прогулкой, а пан Тадеуш смотрел сумрачно и буравил спину офицера, который так бесцеремонно занял всё внимание обеих дам.
