Говоря всё это, пан не отрывал от Марии восхищённого взгляда. Его глаза обегали всю наездницу от маленькой горностаевой шапочки до замшевых перчаток и носков сапожек, видневшихся из-за края юбки.
– Панна Мария становится всё прекраснее каждый раз, когда вижу её снова. А вот так, верхом на лошади – просто королева!
Мария нахмурилась. С какой стати он говорит ей это?
– Поедемте обратно к их величествам, пан Тадеуш.
И, не ожидая ответа, поворотила Зорьку.
Пан ехал рядом с грустным лицом, а Мария ещё веселее стала.
– Пан Тадеуш, – позвала она.
Он повернулся, просветлев, Марии стало стыдно. Фу, какая злая! Чтобы такое спросить у него?
– Пан Тадеуш, а граф и графиня Олизар старые? То есть я хотела спросить, сколько им лет?
– Пану Олизару около сорока, а графиня молода, женщины не стареют. Впрочем, сейчас нас ждёт одна пани графиня, граф в отъезде. Но скучать гости не будут. Уже приглашены музыканты, будет и бал, и концерт, извещены все соседи, и охота заказана.
– Охота, – у Марии загорелись глаза, – а я ни разу на такой охоте не была.
– О, панне Марии непременно понравится. Для такой ловкой наездницы это будет очень весело.
– Но я совсем не умею.
– Пусть панна Мария не волнуется, я ей всё объясню. Панна Мария позволит мне это?
Он ехал уже совсем рядом и при последних словах наклонился к ней. Вкрадчивая интонация – что именно он хотел, чтоб она позволила? Однако!
Мария пустила Зорьку в галоп и, перегнувшись назад станом, крикнула на скаку:
– Благодарю вас.
Пан догнал её только у самого поезда, холопы отстали. Лицо у него разгорячённое, с разгону подскакал, схватил за руку.
– Панна Мария…
Она посмотрела на него холодно, показала бровями на подъезжающую царскую карету. Пан выпустил её руку и отъехал.
У въезда в имение Олизаров гостей встречали всадники, поскакали по бокам и сзади. Тотчас грянула музыка – по сторонам дороги стояли музыканты и, как только процессия до них доезжала, поворачивались и, не переставая играть, шли рядом. Так медленно и торжественно приблизился царский поезд ко дворцу. Слякотные ступени были застланы алым ковром, сразу за дверью лица окатил аромат зелени и цветов.
Внизу парадной лестницы стояла графиня в уборе из бриллиантов, перьев и живых цветов. Она была красива, почти молода и очень обнажена.
С лестницы грянул новый оркестр, теперь это были уже не трубы, а скрипки, и два кавалера, припавши на одно колено, поднесли царю подушку с ключами от замка, царице – букет громадных махровых гвоздик.
