«Итак, в 1929 году нет никакой войны, идет бурный рост экономики, но вдруг поднимаются цены на хлеб, — пытается объяснить это факт Ю. Мухин, — Зверев объясняет это так, что увеличился, дескать, спрос на хлеб из-за того, что масса людей перешла в город. А в деревне они, что — хлеб не ели? Это же не объяснение: раз не было резкого роста населения, то не должен был повыситься и спрос».
Получается, что знаменитый министр финансов при Сталине, многие годы занимавший этот пост, был намного глупее Ю. Мухина? И куда смотрел Сталин, подбирая себе кадры на такой важный в государстве пост? Сделал промашку? Нет, — и со Сталиным и со Зверевым всё в порядке. Просто есть факты в истории, которые Ю. Мухину не дано понять, возможно, никогда. А дело в том, что — не людей-едоков стало больше, а хлеба меньше, в том числе и потому, что огромное количество крестьян в прошлом году и не только ели хлеб, но и его производили намного больше, чем ели, это ведь были успешные, талантливые хлеборобы, а уйдя в город, они перестали производить хлеб, но продолжали его есть. Звереву это понять было просто, а Ю. Мухин ещё долго будет «биться головой о стену» или о Зверева.
Крестьянам не выгодно было трудиться фактически бесплатно, и особенно возмущал их обманный способ грабежа. Это приведет в следующие годы к более трагическим последствиям: по этой причине крестьяне перестанут производить товарное продовольствие, это, в свою очередь, приведет к резкому сокращению продзаготовок, а сокращение продзаготовок уменьшит наполнение продовольственных карточек и ещё более усилит обесценивание добавочно напечатанных денег и зарплат, это, в свою очередь, приведет к угрозе голода в городах и к угрозе резкого сокращения импорта зерна. И обозленный, принципиально «зарубившийся» Сталин станет забирать продовольствие изо рта у крестьян, которое они произвели сугубо для своего пропитания, а конфискация пропитания вызовет известные знаменитые трагические последствия.
В этой партийной дискуссии о судьбах крестьян некоторые сверхретивые ускорители коммунизма предлагали Сталину радикальный коммунистический вариант коллективизации — вместо колхозов, совхозов и коммун артельного и кооперативного типа — абсолютно всё отобрать у крестьян, обобществить и согнать крестьян в жесткие коммунистические коммуны, эдакие первые «ласточки» коммунизма. Сталин раскритиковал эту крайность и пояснил:
«Основным звеном колхозного движения является не коммуна, а артель, но в артели «не обобществляются приусадебные земли (мелкие огороды, садики), жилые постройки, известная часть молочного скота, мелкий скот, птица и т.д.».
