И тут я наконец вспомнила. Это же депутат нашего законодательного собрания, Жириновский местного разлива. Во времена начала своей политической карьеры, которая совпала со временем появления «600 секунд», он не единожды был заснят Невзоровым с голой задницей в прямом и переносном смыслах. Однако, это не помешало непотопляемому господину продвигаться все выше и выше на политический Олимп, а возможно, даже и способствовало продвижению. На последних губернаторских выборах он даже баллотировался и на этот пост, только народ решил, что обойдется без такого губернатора. В народе также ходили слухи, что нечист на руку и при виде денег словно теряет рассудок. Взяв, отдать не может. Может, поэтому так и отреагировал на мои рассыпавшиеся баксы? Хотел сцапать?
Чтобы как-то прервать поток, лившийся из депутата (кто его только выбирал?! Или наличие электората толстяка свидетельствует о количестве сумасшедших в нашем городе?), я совершенно спокойным тоном поинтересовалась, как долго господин намерен производить шумовые эффекты, мешая горожанам спокойно жить и работать.
Депутат мне не ответил. Зато ответила непонятная волосатая личность, появившаяся во дворе, как джинн из бутылки.
— Смерть от молодой красивой женщины, — волосатик склонился над моей рукой с гаечным ключом и поцеловал ее. — Ну разве у вас не возникает желания его убить?
В первое мгновение я опешила, переключив свое внимание с депутата на волосатика, а потом поинтересовалась, кто он такой и откуда взялся. Волосатик взмахнул тонкой рукой и извлек из нагрудного кармана журналистское удостоверение. Я имела честь беседовать с представителем желтой прессы, а если быть абсолютно точной, то самого нашего известного еженедельника — «Городские скандалы и сплетни».
— Я хотел бы взять у вас интервью, уважаемая Олечка, — продолжал журналюга. — Или Эросмани?
— А у кого именно вы хотите взять интервью: у Ольги или у Эросмани? — прямо посмотрела я на волосатика.
Он задумался на мгновение и ответил:
— У Ольги. Я не думаю, что госпожа Эросмани будет так интересна нашим читателем. Да и, признаться откровенно, коллега по перу, наше издание очень уважает тайну псевдонима. А вы ее тщательно скрываете. Не совсем понятно, почему открыли ее этому… ну, вы понимаете кому.
Я улыбнулась.
— Так почему?
— Сразу ничего другого не пришло в голову. Но обычно я не представляюсь.
— Тайну псевдонима мы сохраним. Я даже сделаю ответный жест, чтобы показать дружественность намерений.
