Я подхожу к зеркалу над умывальником, споласкиваю лицо ледяной водой. Из серебристой поверхности на меня смотрит брюнет с легкой проседью в волнистых волосах. Под глазами, покрасневшими от недосыпа, залегли тени.
Мне тридцать шесть. От предков-конкистадоров я получил сильное гибкое тело с развитой мускулатурой, но последние десять лет работаю хирургом в городе пороков. Год работы здесь идет за два. Значит, мне уже сорок шесть.
Надо же, немногие обитатели этого дивного места могут похвастаться, что дожили до такого возраста. «Жить быстро, умереть молодым» – вот девиз большинства моих клиентов. Я по мере сил с этим борюсь.
Черт! В глаза будто кто-то насыпал мелкого колкого песка. Я еще раз брызгаю в лицо водой, массирую глазные яблоки сквозь сомкнутые веки, делаю несколько глубоких плавных вдохов и резких выдохов. Этот метод называется капалабхати, один знакомый индус показал. После него организм согревается, взбадривается. Кроме того, он стимулирует шишковидную железу, влияющую на ритмы сна и бодрствования.
Девушка спит. Я почти ей завидую.
Восемь часов после операции. Наверное, она родилась в рубашке. Я ведь мог отказаться ехать с этим фермером, вообще не быть в клинике в этот час, нажать на газ и просто не обратить на нее внимания. Но почему-то звезды на небе сошлись именно так, а не иначе. Теперь я в ответе за эту прелестную девушку.
Время тянется медленно, на мониторе тихо мерцают цифры и графики, характеризующие работу органов. Давление очень низкое, это плохо, но при такой ране ничего другого ожидать не стоит. Я меняю капельницу. Надо достать кровь для переливания.
За окном косые лучи утреннего солнца ложатся на голубую гладь бассейна, слышны голоса первых птиц. Я вспоминаю прошлую ночь и анализирую, все ли сделал правильно. Печень и селезенка, к счастью, оказались не задетыми. Но мне пришлось отрезать часть пищевода и тщательно промыть брюшную полость – начинался перитонит. Вдобавок поврежден крупный сосуд, из-за чего и случилась серьезная кровопотеря.
Ничего. Девчонка сумела дождаться меня, валяясь в грязи на обочине дороги за десять миль от города. Она не умерла на операционном столе, значит, просто обязана выкарабкаться. Тем более теперь, когда мы вместе боремся за ее жизнь.
Я делаю несколько движений для разминки и иду освежиться в бассейн. Все-таки ничто так не бодрит, как купание в холодной воде. Прыгаю солдатиком, и обжигающий холод проносится по телу будто мочалка из акульей кожи. Я выныриваю, энергично проплываю до бортика и назад. Такое ощущение, будто вместо крови у меня в венах пузырится ледяное шампанское.
