– Тони, ты знаешь, я тебя ненавижу. Так было всегда. Но у тебя есть стиль, голова на плечах, и этого не отнять. А эта шелупонь – они же как безмозглые крысы. Голые инстинкты – жрать, трахаться, убивать, грабить. Мне страшно, Тони. Два дня назад меня вызывали в столицу штата. Там собираются вводить в город войска. Это конец всему. Если бы я не нашел у тебя бритву, то подбросил бы ее. Нам надо арестовать этого психа. Нужно громкое дело и суд, чтобы спасти Бейсин-сити. – Шериф устало закрывает глаза, дыхание тяжело вырывается из открытого рта.
Сейчас он похож на большого беспомощного кита, выброшенного на берег.
– Тони, помнишь времена синдиката? Тогда все было по понятиям. Жаль, что этого уже не вернуть.
– А если я попробую, Люк? – забрасываю я наживку. – Допустим, мы соберем и организуем этих ублюдков в какое-то подобие нового синдиката, с четким соблюдением законов и правил. Разве тебе это не будет выгодно?
Глаза шерифа вспыхивают с новой надеждой:
– А Псих?
– Психа я возьму на себя. Ты же знаешь, мозгов у меня хватит, чтобы вычислить и убрать негодяя.
Люк сидит, привалившись к боксу, и тихо размышляет. Думалка у него никогда не была на высоте, но в хитрости и понимании того, кто сейчас сильнее, за кем перспектива, ему нет равных.
Потом он протягивает мне скованные руки и говорит:
– Решено!
Я отпускаю Малыша, и он уезжает. Я знаю, что в кармане его засаленных брюк мог бы найти дешевую опасную бритву. Но зачем? Сейчас это уже не имеет смысла. Теперь мы с ним играем на одном поле, пока нам обоим это выгодно.
Как только полицейское авто покидает стоянку, появляется запыхавшийся Вилли. Он говорит, что ему позвонил пресвитер, просил заехать и узнать, как я.
– Нормально. Погода чудная, гони вон за той машиной.
– Так это же тачка шерифа!
– Вот за ней и шуруй.
Остаток пятницы проходит без происшествий. Раздел криминальной хроники в субботних газетах событиями не пестреет, что не может не радовать. Нет душераздирающих сообщений о бесчинствах банды Сатаниста в борделе, да и Псих с бритвой притих. Я уже начал надеяться, что он навсегда оставил наш город.
Хотя, по-моему, в Бейсин-сити нашлось бы немало людей, благодарных этому неизвестному преступнику. Ведь теперь после работы обычные люди могут позволить себе просто пойти в бар, не опасаясь быть непременно ограбленными, искалеченными или убитыми бригадой обколотых бухих отморозков. Теперь эти негодяи, похоже, на своей шкуре почувствовали, что такое липкий страх неотвратимой смерти.
