– Знаешь Тони, я общаюсь с ними и каждый раз при разговоре заглядываю в глаза. Как думаешь, что я там вижу? Ужас и неуверенность. Эти бравые ребятки с длинным шлейфом убийств за спиной деморализованы и не имеют ни малейшего понятия о том, что делать дальше. Их напарники гибнут один за другим. Фактически все они потенциальные жертвы. Судьба играет с ними злую шутку. Теперь эти ребята на своей собственной шкуре почувствовали, что значит жить в страхе.
Мне нравится то, что говорит Сил. Мрази дрожат, поджав хвост. Теперь над ними занесен карающий меч. Не важно, что пишут газеты и как журналюги это называют – справедливым наказанием или Божьим проклятием. Главное в том, что город потихоньку очищается от грязи.
Я не верю в сны и предзнаменования. Вдобавок, как говорят плохие писатели, ничто не предвещало. Утро этой пятницы выдалось на удивление ясным, что редко бывает в моем городе в последнее время.
Пуленепробиваемое стекло, из которого состоят потолок и стена моего временного пристанища, не было светочувствительным. Но я не щурюсь и даже не пытаюсь задернуть шторы. Слишком долго все мы ходили в полумраке, чтобы сейчас отворачиваться от солнца.
Церковь стоит на холме, так что из моего окна открывается чудесный вид. Издалека город грехов выглядит вполне обычно, даже красиво, особенно если не знать о мерзостях, которые здесь творятся. Я же пытаюсь просто ненадолго о них забыть, после обязательной зарядки и чашки кофе решаю заглянуть на утреннюю сигару к Силу.
Как оказалось, у него были гости.
– Ба, какая встреча! Тернер! Тони Денди! Я думал, тебя давно сгноили в тюряге, а ты вон как держишься, даже не скрипишь при ходьбе. Не ожидал снова увидеть, особенно в церкви. Твой инспектор по освобождению знает, что ты здесь?
Люк Лучано за прошедшие годы заметно изменился, отрастил брюхо, лысину и непомерное самомнение. Я знал его двадцатипятилетним продажным копом на подкормке у моего синдиката. С тех пор много воды утекло, похоже, не самой чистой.
– Люк Лучано! Рад видеть тебя во всей полноте твоих полномочий, тяжести, полновесности. В общем, ты понял. Я тут занимаюсь общественно-полезной работой. Помогаю своему другу пресвитеру спасать заблудшие и погрязшие в пороках души. Заодно и свои старые грехи искупаю. Ты же знаешь, я отошел от дел. – Потом я добавляю еще более невинным голосом: – А твоя мама все так же подвозит тебя на работу?
Вместо ответа Люк вскидывает ноги на стол, выпускает в потолок струю ароматного дыма и нагло ухмыляется. Черт побери, это мои сигары, мое любимое кожаное кресло в кабинете моего друга. Это прекрасное утро принадлежит мне! Бессознательная злоба клокочет во мне, но я не даю ей выхода. Пресвитер с милой улыбкой переводит взгляд с меня на шерифа и заверяет его, что с инспектором он все уладил.
