– Ты мне про него не рассказывал.
– Его легко узнать. У него нет левого глаза, поэтому Джек и носит черную повязку. Он и его банда контролируют этот район. Джек – больной на всю голову. Однажды, в приступе гнева, когда от руки Толстяка Билла в перестрелке погиб его брат, он разгромил целое кладбище, где были похоронены предки убийцы. Самого Билла Джек распял вверх ногами у входа, и тот мучительно умирал до самого рассвета. Когда утром приехали копы, они долго не могли прийти в себя. Могильные плиты разбиты и исписаны сатанинскими символами, часть могил разворочена. Из фамильных склепов Джек вытащил гробы и повытряхивал скелеты куда попало. Вся территория была усеяна костями, черепами, полуразложившимися телами покойников. После этого его и стали называть Сатанистом.
Во мне клокочет вулкан. Я готов сорваться с места и уложить всех этих ублюдков. Чтобы у меня под домом происходили такие мерзости – уму непостижимо! Ведь я выбрал этот район именно из-за его тишины и респектабельности. А тут такое! Стрелять в спину беззащитному человеку! Никогда не позволял подобной мерзости ни себе, ни своим людям, ни кому-либо еще в Бейсин-сити. Это был один из главных принципов синдиката – не опускаться до уровня первобытных дикарей.
Не удивлюсь, если эти новые хозяева жизни и руки после уборной не моют. Я глубоко убежден, что физическая и душевная гигиена неразрывно и тесно связаны. Человек, сморкающийся в рукав, при ближайшем знакомстве обязательно окажется сволочью и подлецом. Как же быстро опустилось наше общество до самого низшего уровня! Каких-то десять лет – и все достижения человеческой натуры, весь прогресс псу под хвост.
Я достаю из сейфа в кабинете старый добрый «кольт» «Анаконда» сорок четвертого калибра. Он меня ни разу не подводил.
– Не стоит кипятиться, Тони. Одному тебе с ними не справиться. – Вилли успокаивающе кладет мне руку на плечо. – Их здесь слишком много.
– Они посмеют стрелять в меня, Тони Денди, главу синдиката?
– Ты все еще живешь прошлым, босс. Нет уже никакого синдиката – он развалился чуть ли не сразу после того, как тебе огласили приговор. Эти люди не признают ничьего авторитета. Их бог – деньги и насилие.
Счастливчик прав. Идти на поводу у эмоций – большая ошибка. Нужно будет обдумать все завтра, на холодную голову. Но оставлять все как есть никак нельзя.
Мы возвращаемся к столу и принимаемся за индейку. За что я еще уважаю Вилли, так это за то, что из него вышел бы шикарный повар. Я разлил по стаканам виски.
