Сегодня пятница, четырнадцатое августа. Десять долгих лет я ждал момента, когда окажусь на свободе, наконец-то вернусь в Бейсин-сити. Десять лет назад я был главой синдиката, то есть фактически отцом этого города. Точно так же, как до меня власть в нем контролировал старик Генри Крей по кличке Томпсон. Копы, районные авторитеты – всеми заправлял синдикат.
Что с ним сейчас? Кто занял мой пост, пока меня не было? Я пытался разузнать, но тюремная администрация строго фильтровала всю информацию, поступающую из внешнего мира.
Человек – это совокупность его привычек. Я никогда не пью виски из грязного стакана и не выхожу на улицу в непочищенной обуви. Первый день на воле – не исключение. На мне – костюм-тройка и блестящие двухцветные туфли с перфорацией. Солидный человек обязан выглядеть соответственно. По внешнему виду я безошибочно определяю – подонок передо мной или homo sapiens.
Большинство моих бывших соседей по камерам относилось к первой категории. У всех напрочь отсутствовала совесть, человеческое достоинство или честь. Безликое скопище отбросов, дегенератов и садистов. Я предельно осторожен в выборе людей, с которыми общаюсь. Уважающий себя гангстер строго следит за своей репутацией. Так что все эти долгие годы я провел в обществе единственного приличного человека здесь – себя. Занимался в спортзале, много читал, работал. Этого мне хватило, чтобы не свихнуться.
Я прохожу с охранником по длинному коридору. Тусклая лампочка горит вполнакала. Резкий лязг промежуточных дверей-решеток звучит почти как венский вальс. Ключи в связке, висящей у копа на поясе, позвякивают джазовой синкопой. Я смутно припоминаю свой путь в противоположном направлении – кажется, это было не так давно. На выходе мне выдают плащ, купленный как раз накануне ареста, светлую шляпу с полями и связку ключей. Я расписываюсь в получении вещей.
