Всё будет так же, как вчера,
За тьмою должен свет явиться.
Но кто-то росчерком пера
Моей судьбой распорядится.
Совесть жжёт и обжигает душу,
Мысли ранят, словно острый нож,
Мне вчера не пить бы было лучше,
Ох, как вспомню, так и бросит в дрожь.
Правда, в моей памяти пробелы.
Вот беда, не помню обо всём.
Говорят, от злости был я белым,
В общем, так сказать, шутил с огнём.
То твердил о дружбе, то лез драться,
То смеялся, то опять грустил,
Сам себе красавцем мог казаться,
В самом деле был, как крокодил.
Господи! Да что со мной творится?
Стыдно так, что хочется рыдать,
И так хочется куда-нибудь укрыться,
Только от себя не убежать.
История нам будто бы пророчица
Она нам помогает выбрать путь,
Который то жжёт ноги, то промочится,
И невозможно уж с него свернуть.
Кто кипятком нечаянно облился,
На ледяную воду станет дуть,
А на кого пустой мешок свалился,
Не станет прятать голову ничуть.
Вот так с историей, которая родилась
В местах, где ныне ты живёшь.
Хотя она и сильно изменилась
Из-за того, что кто-то пишет ложь.
А ложь нужна, чтобы народ направить,
Словно овец, на послушанья путь,
А кто-то власть своим молчаньем славит,
А кто-то учит правду обогнуть.
Вот так живём – историю не зная,
И верим в то, что правильно живём.
И часто мыслью в облаках витаем,
Хотя земля нас держит под огнём.
Вдох – и жизнь на него стала меньше
Белый снег распушился, танцует
В ночном свете, играя цветами,
Изумрудом на окнах рисует,
Мелодично хрустит под ногами.
Вечер дышит в лицо мне морозом,
Как стилист, красит щёки под зорьку.
И снежок так похож на мимозы,
Хоть в глазах они вянут и только.
С каждым днём мы становимся старше,
Вдох – и жизнь на него стала меньше.
А характер такой же, как раньше,
Видно, он мне судьбою завещан.
Что прошло, уж того не изменишь,
А что будет, лишь Богу известно.
Как же быть, если Господу веришь,
А в душе порой больно и тесно?
У других, тех, кто с Богом не ходит,
Путь широк и ведёт к чудной сказке.
Взгляд на это от Бога уводит,
Верить в Бога нельзя по указке.
Облака летят над спящим
В зелень спрятанным погостом.
Я бреду в тиши царящей
Интереса ради просто.
На надгробиях читаю
Смерти и рожденья даты,
Годы жизни вычисляю:
«До чего же, жизнь, мала ты».
В среднем люди проживали
Сорок восемь – пятьдесят.
Сколько лет из них в печали
Жить нельзя, чтоб не страдать?
Счастье? Да, конечно, было,
Хоть его легко пройти.
Вот и думаю уныло:
Горя больше на пути.
Словно золотом отлили:
«Дорогому…»
«Дорогой…»
Часто ль в жизни говорили
