Мог ли Шиллер остаться в стороне от всеобщего энтузиазма, который был вызван и следующим созданием Гете, романом «Страдания юного Вертера»! Неслыханный мировой успех выпал на долю этой маленькой книжки. За рассказом о личной драме современники справедливо увидели здесь критику строя, при котором нет места в жизни простому честному юноше, умом и сердцем бесконечно возвышающемуся над уровнем дворянского общества.
Трагическим вызовом миру сословного неравенства прозвучал в Германии отрочества и юности Шиллера выстрел Вертера.
Для части немецкой интеллигенции увлечение этим романом стало настоящим культом. В дом Гете стекались поклонники со всех концов страны, смущая эксцентрическими выходками родителей поэта. Голубой фрак и желтый жилет Вертера сделались модной одеждой, и молодые горемыки с томиком «Вертера» в руках пытались при помощи пистолета найти выход из жизненных неурядиц.
«Гец» и «Вертер» сделали Гете признанным главой движения «бури и натиска»; завершителем его через десятилетие станет Фридрих Шиллер.
Но пока для Шиллера все еще тянутся годы плена, годы ненавистной академии… И писатели «бури и натиска» кажутся ему недосягаемыми образцами. Вот перед ним тоненькая книга с нарисованным на обложке дубом, сломленным грозой, — «Уголино», трагедия Герстенберга. Она исполнена мрачного пафоса. В муках голода погибает в темнице пизанский мятежник Уголино. Умирают с ним вместе три его сына: юноша, отрок, мальчик…
Уголино восстал против тирана Пизы, но недруг подсказал ему коварную мысль: самому захватить царскую корону. Он «отважился на роковой шаг, который никогда не простит себе, и стал навеки несчастлив». Теперь он гибнет… Так погибнет и юношеский герой Шиллера — Фиеско, когда, изменив делу республики, захочет стать властителем Генуи.
Под впечатлением «Вертера» и «Уголино» Шиллер пишет трагедию «Студент из Нассау». Восторженно встреченная друзьями, она была, однако, вскоре уничтожена самим автором. Такая же судьба постигла и следующую отроческую трагедию, «Козимо Медичи».
Еще одна из любимых книг юноши — «Юлий Тарентский» Лейзевица, студента Геттингенского университета. Это драма о вражде двух братьев; «штюрмеры» любят такую тему. Юлий проникся идеями Руссо. В страстных монологах клеймит он современное общество неравенства, где не может быть счастлив человек: «Слезы и стенания — вот общий язык, который объединяет мир». Надо вырваться из тисков этого мира, где все несвободны, где «каждый человек — слуга другого, каждый прикован к цепи, на другом конце которой — его раб».
