Она только головою покачала, когда представила себе, какие муки бедной Вальке пришлось пережить. Небось заглянет-заглянет в тетрадку и ужаснётся: «Нет, не покажу ни за что! Ко мне старшеклассница придёт, Оля Лаврёнова из шестого класса, как же я ей двойки покажу?!»
Надо к ней, к этой Вале Силиной, совсем незаметно, совсем на цыпочках подобраться. Надо, чтоб она мне поверила как-то. Чтоб она меня не стеснялась!
Тут Ольга опять представила себя на её месте. Что же это должен быть за человек, чтобы Ольга ему свои отметочки «золотые» не постеснялась показать?.. Да такого и человека-то нет. На всём целом свете нет такого человека. Прямо с ужасом Ольга подумала, до чего же она одинока из-за своих двоек. Аж сердце захолонуло. И тут же в голове пронеслось: а Вальке-то бедной каково?!
* * *
Но, как говорится, утро вечера мудренее. На самом-то деле не мудренее, а просто спокойнее. На математике ей ничто не угрожало. Все другие уроки выучены — вот вам и хорошее настроение. А что?.. Много ль человеку надо! Теперь, несмотря даже на дождь, ей казалось, что у неё очень много друзей. Не важно, что они как будто бы внешне не дружат. Главное, что они один отряд, одна школа. Взять хотя бы того же Лёньку Шуйского. Он совершенно ведь не злой, но дело в том, что ему всё в жизни слишком просто даётся.
Хорошее настроение усилилось ещё и оттого, что она легко, можно сказать запросто, помирилась с Машкой. Сперва спокойным голосом наврала ей, что записку её потеряла (мама называет это святой ложью), потом рассказала про Ветрова, про Валю, про то, как Валька исхитрилась улизнуть.
— Ой, ну надо же! — смеялась Машка. — Ну и девица! Ты с ней, Олька, гляди! Она тебя живо-два…
Машка любила слушать, как Ольга рассказывает. А про обличительное то письмо, про «предательство» Тамары Густавовны уже никакого разговора не было. Может, и Машка кое-что поняла. Или… а впрочем, кто его знает. Ольга об этом старалась ей не напоминать и сама не вспоминать — ни к чему!
Из переписки на уроке географии
«Здравствуй, Люда!
Я знаю, кого спросят сегодня по физике! Я случайно открыл журнал, когда нёс из учительской. Там стоят против фамилий точки — Семьянин, Горелов, Жужелица и Пашка. А если точки, это верняк! Как ты думаешь, им надо сказать? Мы по успеваемости и так карабкаемся.
Ты председатель, ты и решай! А я не знаю».
«Марин, хорошо, я согласен. Только давай не в три, а в полчетвёртого. Потому что я обещал маме помыть пол. А успеем мы так и так: там же начало в шестнадцать десять.
