— Чего ж ты, интересно, думаешь?
— Одну очень простую вещь… Как выбраться из этого леса, я, например, не знаю. Но мы ведь не в тайге, правда?
— Гениальное открытие!
— Прекрати, пожалуйста… Я просто говорю, что леса у вас небольшие, так? Даже перелески. И если мы будем идти всё время в одном направлении, то куда-нибудь выйдем. А там спросим… Как считаешь?
Маринка была удивлена. Даже, кажется, хлопнула глазами от удивления. Ей никогда и никто ничего подобного не говорил. «Как считаешь?» Обычно всегда за неё решали, ей предлагали: «Мариночка, хочешь?.. А может, это?..» Теперь она должна была решать почти что сама.
Но если бы она согласилась с его планом, то, значит, должна была признать, что они заблудились.
Однако страшно почему-то от этого не было. Даже, пожалуй, проще стало: ну заблудились, так выберутся!
И ещё вдруг до неё дошло: на самом деле он не требовал от неё никаких решений, он просто предлагал ей единственное, что сейчас возможно… И опять Маринка была удивлена.
— Ну, — спросил он, — в какую сторону хочешь?
Маринка улыбнулась:
— Давай жребий бросим!
Семьянин тоже улыбнулся, но покачал головой:
— Может… это… по солнцу хоть?
— По какому солнцу?
— Ну, когда ты шла, оно куда светило?
Маринка этого абсолютно не помнила. Она сказала:
— Эх, ты! Земля же крутится. Теперь оно вообще в какую-нибудь другую сторону отъехало.
— Не, Марин. Оно всегда с востока на запад. Это железно!
Но увидел, что Маринка сердится, и уступил:
— Ну, а хочешь, давай по жребию. Всё равно же выйдем.
Он поднял с земли сучок, показал на короткую рогульку с одного конца:
— Согласна? Это стрелка.
Потом подкинул сучок, ударил по нему снизу ладонью, как при игре в чижа. Сучок завертелся, зажужжал, стукнулся о нижние сухие ветки, о ствол, рыбкой нырнул в траву… Они вместе бросились смотреть, куда показывает стрелка, столкнулись плечами.
— Эй, ну ты что!
— Тихо, не столкни!
Теперь им ужасно важно было идти именно в том направлении. И почему ещё верилось, что сучок правду сказал, потому что он болото не выбрал, а показал налево, немножечко в горку… Семьянин хотел поднять его.
— Не трогай! — быстро сказала Маринка.
— А чего? Возьмём на память.
— Не, — она покачала головой. — Может, здесь ещё кто-нибудь заблудится, тоже дорогу узнает. — И улыбнулась.
Семьянин был почти прощён. Ну, а заблудились… Да подумаешь! Зато уж завтра разговоров будет, охов-ахов: «Маринка — всегда с ней что-нибудь такое…»
И они опять пошли: сперва весело, а потом просто шагали — и всё. Лес не светлел и не темнел, он продолжал быть, какой был: еловый, не слишком частый, иногда с островами молодых колючих зарослей. Очень хотелось, чтобы уж скорее что-нибудь произошло. Но ничего не происходило. Они давно замолчали, они шли и шли. Лес был всё такой же — не то чтоб очень глухой, а какой-то безнадёжный. Бесконечный, как осенний дождь.
