Майор отвернулся, делая вид, что его ужасно заинтересовал агитационный плакат, направленный на профилактику кишечных заболеваний. Он надеялся, что Светлов пройдет мимо, не разглядывая его, но случилось наоборот — поравнявшись с майором, Светлов повернулся к нему, замедлил шаг и сделал маневр, чтобы заглянуть в лицо. А вот это и в самом деле конец. Такой, что и пистолет не поможет. «Как глупо. Зачем я повелся на уговоры этой глупой бабы? — клял себя Васильев. — Чего мне не хватало?»
— Прошу прощения, вы часом не доктор? — спросил Светлов.
— Нет, — мотнул головой Васильев.
Интерес в глазах Светлова мгновенно погас, сменившись полным равнодушием. Миновав Михаила Павловича, он и сопровождающий пошли в сторону операционного блока, где целая группа высококлассных хирургов все еще кромсала ножами тело Анастасии Гаврилюк.
Благополучный исход опасной встречи майора почему-то не обрадовал. Что-то не так. «Что-то совсем не так», — думал Михаил Павлович, выходя в вестибюль. Он был настолько сбит с толку, что, вместо того чтобы побыстрее исчезнуть и не испытывать судьбу, дожидаясь, когда Светлову придет в голову мысль, что человека, с которым он пересекся в коридоре, он уже где-то видел, майор сел на скамейку у гардероба и задумался. Что-то необычное было в самом облике Светлова, но он никак не мог понять, что именно.
В больницу зашла женщина, тащившая за руку ребенка трех-четырех лет.
— Хочу домой, хочу мультики, — ныл ребенок.
— Будут тебе мультики, — успокаивала мать. — Сейчас только бабушку навестим и пойдем домой. Ты же любишь свою бабушку? Она тебе сказки рассказывала. Мы отнесем ей лекарства, отнесем ей покушать. Ты же не хочешь, чтобы бабушка осталась голодной?
— Хочу мультики про Губку Боба, — продолжал гнуть свою линию малыш, пытаясь освободиться, но мать держала его крепко.
У нее была красивая фигура с тонкой талией, жилистые руки с веснушками и такая же жилистая крепкая шея, как у гимнастки, на которой болтались янтарные бусы. Васильев задержал взгляд на ее шее и в тот же миг понял, что именно не давало ему покоя — шея. На шее у Светлова, которого похитили его люди, осталось пятнышко от ожога электрошокером. Ярко-красное, продолговатое и хорошо заметное, даже издалека. На шее у Светлова, с которым он столкнулся в коридоре, ничего подобного майор не увидел.
Побыв еще немного на месте, Васильев подумал о том, что дело даже не только в этом пятнышке, которое он и правда мог не заметить из-за неудачного освещения, а в самом Светлове. Он был не такой, каким майор видел его сегодня в полдень, словно речь шла о совершенно разных людях. Васильев опять посидел и подумал. «Чушь собачья, — решил он, — ясен пень, человек, который пережил за один день два похищения, будет отличаться от того человека, каким он был до этих событий».
