— Остальных не поймали?
— Ловят. Сообщений пока не было. Поймают. Никуда они не денутся. У них на хвосте сейчас все менты города. Кроме тех, кто здесь… И тех, кто в отпуске.
Юрцов хохотнул.
— Спасибо, что напомнил, — улыбнулся Васильев. — Любопытство свое профессиональное я удовлетворил, теперь пора и честь знать. Не буду мешать вам, скромным труженикам, исполнять свой нелегкий профессиональный долг. Удачи, Сеня.
Васильев говорил искренне. Никогда в жизни он так не ненавидел преступников, кроме, конечно, себя любимого, как в этот момент. Что касается людей Черного Капитана, то дай ему такую возможность, он бы сам сию минуту включился в расследование, не спал бы, не пил и не ел, пока не поймал их всех, но не для того, чтобы передать правосудию, а чтобы лично разрезать их на множество мелких кусочков, как это было принято в средневековом Китае. Испортили ему блестящую операцию! Такое не прощается.
— И тебе не хворать, — ответил ему Юрцов и отвернулся.
Майор направился к выходу, но тут его взгляд упал на валявшуюся на полу смятую бумажку. Еще не видя, что на ней написано, он каким-то шестым чувством понял, что это такое. Платежка. Один из экземпляров. Но должен быть еще один? Может, уже успели передать по назначению? Не то чтобы он очень на это рассчитывал, но все же… Подумав, что копия платежного документа в случае уж очень неудачного расклада может стать уликой, Васильев, убедившись, что за ним никто не наблюдает, быстро нагнулся и, делая вид, что отряхивает брюки, поднял бумажку, скомкал в руке и развернул, только снова оказавшись в автомобиле.
Бланк был полностью заполнен. Подписи Светлова и бухгалтера тоже оказались на месте. Но штамп банка о том, что документ принят к исполнению, отсутствовал. Васильева перекосило от мысли, что не хватило каких-то жалких тридцати секунд, чтобы передать документы оператору. Теперь все. Осталось только отправить ее в небытие за ненадобностью. Достав зажигалку, майор напоследок пробежался глазами по платежке. С первого раза прочитать текст не удалось. Строчки в глазах Васильева стали расплываться, и он испытал острое желание промыть глаза под струей холодной воды.
Он достал влажную салфетку, протер вспотевшее лицо и еще раз внимательно просмотрел документ. Он понял, что его насторожило, — реквизиты были совсем другими, не теми, которые Светлов диктовал бухгалтеру по телефону. Но как же это могло случиться? Сам Светлов, ясное дело, отношения к подмене реквизитов не имел, просто физически не мог этого сделать. Левша не допустил бы, да и бухгалтер пришла в банк с уже готовыми документами. Значит, некое третье лицо было в курсе операции и собиралось загрести жар чужими руками. Разумеется, без участия бухгалтера корпорации тут не обошлось. Платежка готовилась ею заранее, еще на фирме, в расчете на состояние Светлова, который подпишет документ, уже не особо вдаваясь в содержание текста. Он и подписал.
