— На кого он похож-то был, Федорыч? — ласково, располагающим к откровенности голосом спросила Аня. — Описать его можешь?
— Как из фонда Олег Иванович, дай бог ему здоровья… Такой же громила.
Нет, Аня не хотела в это верить…
Просто все случилось в тот день, когда капитан, как выражается Сивый, «погнал их из фонда». И два изображения — капитана и незнакомца — в результате потрясения могли соединиться в слабых мозгах Сивого в одно.
Все-таки хоть Сивый и идет на поправку, и просветлился тут, а каждое утверждение такого пропойцы со стажем следует делить на сто, как минимум. Человек, который половину сознательной жизни провел на грани белой горячки, может, естественно, и ошибиться. Хотя, если быть честной, Ане стоило огромного труда находить аргументы для этих возражений… То, что сказал Сивый, до ужаса, именно до ужаса — как раз тот самый случай! — было похоже на то, что подозревала она… Совпадало с ее сомнениями!
— Он нас и сжег. Не иначе, — подытожил Сивый печальную повесть.
— А дом можешь показать?
— Не могу.
— Почему?
— Боюсь, дак!
— Боишься?
— Да. Я отсюда теперь никуда.
— А нарисовать? Объяснить? Адрес, хоть приблизительно?
Федорыч задумался. Он сидел перед Светловой — ладненький, отмытый, преображенный монастырской жизнью, в чистой темной телогреечке: бороденка расчесана, голова на пробор прилизана… (И признать-то в нем прежнего бомжа в розовой шубе Аня едва смогла.) Сидел, источая запах лампадки, и размышлял.
Очевидно, те же очищающие изменения произошли не только во внешности Федорыча, но и в его мозгах…
Потому что, подумав, Федорыч распахнул свои бледно-голубые глазки (вот ведь сила преображения — даже у глаз Сивого вместо прежней неопределенной мутноватости появился цвет!) и твердо сказал:
— Могу.
Золотоволосая встревожила его новостью о том, что один из бомжей, лазавших на чердак, оказался жив…
Нет, сам он не боялся кары. Он, напротив, чувствовал себя отлично, уверенно, как никогда. Как мужчина на взлете карьеры, на пике жизненных удач. В расцвете сил, так сказать.
Но если бы чердак нашли — это означало бы расставание с Джульеттой. Фу… То бишь Виолеттой! Виолеттой Валери — прекрасной куртизанкой, погибшей от несчастной любви и неправильного, нездорового образа жизни.
Поэтому он все продумал.
Он уже видел этот чистый сильный огонь, окружающий Утес Валькирии… Вообще «Кольцо Нибелунгов» редкость в мировом репертуаре…
Это была бы сильная вещь. И идеальное преступление.
Пламя — радостное, очищающее… Ничто так не завораживает его душу, как вид огня.
