Фенг быстро взглянул на него. Он сказал медленно:
— Я понимаю это так, что Ваша Честь хочет, чтобы беседа была конфиденциальной? — Когда судья Ди кивнул, он продолжал, — позвольте мне проводить Вашу Честь в садовую беседку, где вы разговаривали с господином Тао этим утром.
Он отдал распоряжения управляющему, затем проводил судью через роскошные залы и коридоры в сад, расположенный с другой стороны особняка.
Когда они сели за маленький чайный столик, слуга налил две чашки и затем удалился. Вскоре хрупкая фигурка Нефритового Кольца появилась на садовой дорожке. На ней было то же простое черное платье.
После того, как Фенг представил свою дочь судье, она встала около кресла отца, скромно опустив глаза.
Судья Ди откинулся в кресле. Тщательно разглаживая свою длинную черную бороду, он сказал Фенгу:
— Мне сказали, что академик Ли Льен, встретив вашу дочь, когда их джонки столкнулись, проникся бесчестными намерениями по отношению к ней. Мне также сообщили, что позже он прислал ей записку, в которой говорилось, что, если она не посетит его в Красном павильоне, он огласит некоторые факты, касающиеся преступления, якобы совершенного прежде вами. Наконец, что вас видели около Красного павильона той ночью, когда академик умер. Эти заявления соответствуют истине?
Фенг очень побледнел. Он кусал губы, подыскивая слова. Внезапно его дочь подняла глаза и сказала спокойно:
— Конечно, это правда. Бесполезно отрицать это, отец; у меня давно было предчувствие, что все это всплывет. — Фенг хотел что-то сказать, но она быстро продолжала, глядя судье прямо в глаза, — вот что случилось. В ночь столкновения джонок академик настоял на том, чтобы извиниться передо мной лично. Он говорил достаточно вежливо, но, как только моя служанка вышла принести нам чаю, его поведение стало оскорбительным. Он осыпал меня притворными похвалами, говорил, что, так как наши джонки будут стоять бок о бок всю ночь, мы также могли бы провести время с пользой. Этот человек был так уверен в своем обаянии и важности, что ему не приходило в голову, что я могу отказаться переспать с ним. А когда я отказалась в недвусмысленных выражениях, он впал в ужасную ярость и поклялся, что он все равно будет обладать мной, хочу я этого или нет. Я ушла, оставив его, и спустилась в каюту, заперев дверь изнутри. Когда я пришла домой, я не рассказала об этом отцу; я боялась, что он поссорится с академиком и наживет себе неприятности. Весь этот случай не стоил этого; тот человек явно был пьян.
