Вертевшийся рядом Андрейка не выдержал и выпалил:
— Иностранец!
Ключарев приподнял брови.
— Иностранец? На кой черт он вам нужен?
— Не знаю. Папа пригласил. Какой-то матрос, которого подкололи свои же...
— Слыхал, слыхал... А где же хозяин?
— Пошел за ним. Садись, подожди, сейчас появятся...
— Чего ж сидеть. Мы пока займемся с Андрейкой.
Андрейка потащил дядю Петю в «уголок» и стал ему показывать модель сторожевого катера, которую он, непременный участник всех соревнований юных морских моделистов, смастерил сам, без посторонней помощи, чем очень гордился. Ключарев взглядом знатока рассматривал модель и бросал отрывистые фразы:
— Хорошо... очень хорошо... А вот здесь, товарищ адмирал, не совсем того... бортовая обшивка толстовата... И со шпангоутом[6] что-то неладно.
Андрейка морщил веснушчатый нос и неохотно соглашался, что бортовая обшивка действительно для модели сторожевого катера толстовата. Что же касается шпангоута, то... И тут он пустился в длинные рассуждения, пытаясь, блеснуть своими знаниями в морском деле. Ключарев терпеливо слушал своего юного друга, а потом перебил его:
— Ну, ладно, тебе виднее, ты — моделист. А вот давай я спрошу тебя по своей специальности.
Ключарев был рулевым и в этом деле считал себя «профессором».
— Спрашивай, дядя Петя!
— Вот ты тут на своей модельке изобразил руль. А можешь ли ты объяснить мне, из чего состоит рулевое устройство?
— Могу! — глаза Андрейки заблестели. — Пожалуйста, это каждый моряк знает.
— Ну, тогда докладывай.
— Рулевое устройство на моем катере состоит из пера руля, баллера[7], румпеля[8] и петель.
— Молодец! Из тебя и впрямь отличный рулевой выйдет.
— Сначала буду рулевым, а потом — в адмиралы! — авторитетно заявил Андрейка, и Ключарев только развел руками. Раз парнишка решил стать адмиралом — так оно, очевидно, и будет.
Лежавший рядом на полу «Шалун» вдруг вскочил, залаял и бросился вон из комнаты. Он первым встречал хозяина и гостя. Ключарев и Андрейка тоже поспешили к выходу. На веранде стояли Бадьин и Хепвуд. Бадьин крепко пожал руку своего друга и представил его гостю.
— Знакомься, Петя. Это — Джим Хепвуд, матрос грузового парохода «Виргиния». Тот самый, про которого я тебе как-то рассказывал.
Ключарев пожал, протянутую руку, сдержанно поклонился и быстрым, но внимательным взглядом осмотрел Хепвуда. Тот был одет в широкий темносиний костюм, в черные, поношенные туфли с толстыми резиновыми подошвами. Его одеяние было явно не по сезону и не гармонировало с ярким солнечным днем. Но Хепвуд еще в больнице, куда за ним зашел Бадьин, объяснил, что это — его единственный выходной костюм, хранившийся в чемодане. Чемодан принес с корабля в больницу посыльный капитана Глэкборна и передал, что Хепвуд может катиться ко всем чертям...
