— Лейтенант Марушкин по вашему приказанию...
«Богатырь!» — подумал Рославлев, окидывая взглядом атлетическую фигуру Марушкина. И тут же невольно улыбнулся, представив себе, как расправлялись Марушкин и не уступающий ему по силе лейтенант Зотов с преследователями Хепвуда.
— Вот что, товарищ лейтенант, — официально сказал Рославлев, отводя глаза и пряча улыбку. — Мне очень нужен командир сторожевого катера мичман Бадьин. Знаете такого? Его адрес у нас имеется. Навестите его сейчас же. Если мичман уже лег спать, не беспокойте, передайте только, чтобы завтра рано утром зашел ко мне. Ну, а если он еще бодрствует, попросите зайти сегодня... сейчас. Скажите, что ненадолго. Есть у меня к мичману короткий, но очень серьезный разговор. Выполняйте!
Когда лейтенант Марушкин ушел, подполковник Рославлев зашагал по кабинету. Вид у него был веселый, довольный. Он даже начал насвистывать мотив песенки из «Веселых ребят»
Сердце, тебе не хочется покоя!
Сердце, как хорошо на свете жить!..
Подполковник очень редко позволял себе такие вольности...
Через минуту он снял трубку телефона и позвонил домой.
— Машенька, — сказал он мягко. — Видишь ли, дорогая... Я сегодня немного задержусь... Опять?.. Да, опять... Любушка спит? Хорошо... Постараюсь через час быть дома... Ты ложись, отдыхай... Спокойной ночи!
Глава VIII
В КВАРТИРЕ МИЧМАНА БАДЬИНА
Домик семьи Бадьиных находился на Набережной улице. Это название она получила потому, что тянулась вдоль берега моря, недалеко от порта. По обеим сторонам улицы — белые, зеленые, розовые дачные домики, огороженные аккуратными заборами. За каждым забором виднелись кусты сирени, фруктовые садики, цветочные клумбы. Вся улица была засажена высокими густыми деревьями, их ветви во многих местах переплелись и образовали зеленые арки, сквозь которые почти не пробивались солнечные лучи.
Жена мичмана Бадьина была хорошей хозяйкой и содержала всю усадьбу в образцовом порядке. С утра до вечера она хлопотала то в комнатах, то в саду, и всюду за ней медленно шествовал пушистый домашний пес «Шалун», всем своим видом выражая преданность хозяйке и готовность исполнить любое ее приказание.
Мичман Бадьин всю свою жизнь провел в море. Прослужив много лет матросом на больших военных кораблях, пройдя во время войны все «огни и воды» — в буквальном смысле этого слова, так как он несколько раз тонул и горел, — Бадьин, как опытный бывалый моряк-сверхсрочник, был произведен в мичманы и назначен командиром сторожевого катера. Катер был небольшой, команда — малочисленна, но на флотской службе для Бадьина не существовало никаких исключений. Он настолько сжился с морем, с флотом, так крепко любил свою морскую профессию, что и в самом маленьком суденышке, в самом хрупком лимузинчике видел частицу могущества Советского Военно-Морского Флота и свою новую службу нес так же образцово, как нес бы ее на самом большом крейсере. На своем быстроходном катере он и впрямь чувствовал себя командиром «броненосца», как он шутя, с любовью называл это маленькое судно.
