— ...Конечно, статья Лидснея в журнале «Сайенс»[2], опубликована неспроста, — медленно заговорил Антон Яковлевич. — Ведь вот этот мухомор вылез на свет божий и словно оповестил — внимание, грибной сезон не за горами!
Сергей Сергеевич молча смотрел на спутника.
— Я это к чему... — продолжал Антон Яковлевич. — Статья в «Сайенсе» весьма прозрачно намекает, что ключ к получению материалов, могущих решить проблему постройки глубоководного скоростного корабля, у них в руках.
Сейчас задача в том, как воспользоваться этим ключом. Это, дорогой мой, не научная статья... Тут прицел иной. О предстоящем научном открытии или изобретении так не говорят и не пишут. Здесь больше похоже на то, что эти господа присвоили чужой ключ от чужого замка, но еще не знают, как к этому замку подобраться.
Сергей Сергеевич встал, отряхнул колени и подошел поближе.
— А если учесть то обстоятельство, — продолжил он мысль спутника, — что Гарольд Лидсней — один из немногих журналистов, близких к Си-Ай-Эй[3], то получается...
— Получается, товарищ полковник, — усмехаясь, прервал Антон Яковлевич, — что мы с вами неподходящее место для разговора выбрали... И потом, сколько раз я просил... выходной день, отдыхать надо, а вы с делами. Не годится, Сергей Сергеевич, никуда не годится.
— И я говорю, не годится, товарищ генерал, — подхватил Дымов. — Я, можно сказать, сил не жалею, ползаю, ягоды ищу, а вы философию разводите.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Издали донеслись женские и детские голоса...
— Ау! Где вы?!
— Нас ищут. — Антон Яковлевич приложил ладонь ко рту, и по лесу громко прокатилось: — О-го-го-го! — Потом он обернулся к Дымову и сказал вполголоса:
— Завтра я с утра занят. Срочное задание. В 15.00 прошу ко мне со всеми вашими соображениями.
— Есть, товарищ генерал. В 15.00.
...Разговор, начавшийся в воскресный день в лесу, был продолжен в понедельник, в служебном кабинете генерала.
В кабинете стоял большой, красиво отделанный радиоприемник. В редкие минуты отдыха, которые генерал называл «паузами», он включал приемник и «шарил» по светящейся, с зелеными и красными линиями, шкале, отыскивая что-нибудь такое, что могло заинтересовать его. Больше всего генерал любил песни. Услыхав знакомый мотив, он поудобнее усаживался в кресле, вытягивал ноги и закрывал глаза. Песня негромко звучала в его небольшом, но уютном кабинете и, отвлекая на несколько минут от дел, приносила отдых, доставляла наслаждение и «разрядку».
