Изабелла, однако, поймала ее за руку, Торп – за другую, и все трое спутников обрушили на Кэтрин увещеванья. Даже Джеймс всерьез рассердился. Раз все уладилось, раз юная г-жа Тилни сама сказала, что вторник ее тоже устроит, нелепо, абсурдно долее сопротивляться.
– Мне все равно. Господин Торп напрасно сочинял от меня посланье. Если б я считала, что подобает отложить нашу прогулку, я поговорила бы с юной госпожою Тилни сама. Так вышло только грубее; и откуда мне знать, что господин Торп… Может, он снова ошибся; своей ошибкою он уже вынудил меня к грубости в пятницу. Пустите меня, господин Торп; Изабелла, не держи меня.
Торп сообщил, что преследовать Тилни тщетно; когда он их нагнал, они сворачивали на Брок-стрит, а ныне уже дома.
– Значит, я пойду за ними, – отвечала Кэтрин, – я пойду за ними, где они ни есть. Без толку меня уговаривать. Если я не сделала то, что сочла неправильным, хитростью вы меня не заставите.
С этими словами она вырвалась и заспешила прочь. Торп ринулся было за нею, однако Морлэнд его удержал.
– Пускай идет, пускай идет, раз ей охота. Упрямая, как…
Торп так и не завершил сравненья, ибо сомнительно, что таковое было бы подобающим.
В великой ажитации Кэтрин спешила прочь, насколько дозволяла ей толчея; она страшилась погони, однако не намеревалась отступать. На ходу обдумывала она случившееся. Разочаровать и расстроить их было больно, в особенности расстроить брата; однако она не раскаивалась в своем упорстве. И помимо собственных желаний, второй раз не сдержать слова, данного юной г-же Тилни, отменить обещанье, охотно данное лишь пятью минутами ранее, и к тому же под надуманным предлогом, – явно дурно. Кэтрин сопротивлялась не из себялюбия одного, искала не только собственных удовольствий – сие отчасти подтверждается самой экскурсией, визитом в замок Блэйз; нет, она думала о том, как надлежит поступать с другими и что они подумают о ней. Убежденности в своей правоте ей, однако, недоставало, чтобы взять себя в руки; она не успокоится, пока не поговорит с юной г-жою Тилни; и, удаляясь от Полумесяца и ускорив шаг, она почти пробежала остаток пути до начала Милсом-стрит. Так поспешала Кэтрин, что, невзирая на преимущество семейства Тилни вначале, она узрела их, когда они только сворачивали к себе; и поскольку у открытой двери еще стоял слуга, юная дева ограничила церемонии, сказав лишь, что ей необходимо поговорить с юной г-жою Тилни сию секунду, и мимо слуги побежала наверх. Там, распахнув первую же попавшуюся дверь, каковая оказалась нужной дверью, Кэтрин очутилась в гостиной с генералом Тилни, его сыном и дочерью. Объясненье, лишь постольку неудачное – ибо нервы юной девы были истерзаны, а воздуху не хватало, – поскольку вовсе таковым не являлось, было изложено тотчас:
