– Мне кажется, что особых затруднений нет, – ответил я. – Дело капитана просто, как дважды два – четыре. Компас дает ему направление; расстояние и скорость также известны. Тут простая математическая достоверность.
– Затруднения! – проворчал мой собеседник. – Просто, как дважды два – четыре! Математическая достоверность!
Глядя на меня, он как будто искал для себя точки опоры.
– А что вы скажете об отливе, стремящемся сквозь Золотые Ворота? – спросил, или вернее, пролаял он. – Быстро ли падает вода? Какие возникают течения? Прислушайтесь-ка, что это? Мы лезем прямо на колокольный буй! Видите, они меняют курс.
Из тумана донеслись заунывные удары колокола, и я увидел, как рулевой быстро завертел колесо. Колокол, находившийся, казалось, впереди, звучал теперь сбоку. Слышен был хриплый гудок нашего пароходика, и время от времени из тумана доносились другие гудки.
– Это тоже пассажирские пароходы, – заметил краснолицый человек, указывая вправо, в сторону последнего гудка. – А это! Слышите? Просто – рупор. Верно, какая-нибудь плоскодонная шхуна. Эй, не зевайте там, на шхуне!
Невидимый пароходик гудел без конца, и рупор вторил ему, казалось, в страшном смятении.
– Вот теперь они обменялись любезностями и стараются благополучно разойтись, – продолжал краснолицый человек, когда тревожные гудки прекратились.
Его лицо сияло, и глаза горели восхищением, когда он переводил на членораздельный язык звуки рупоров и сирен.
– Вот теперь слева проходит паровая сирена, а слышите – вон там кричит какая-то паровая шхуна, как будто лягушка квакает. Она, кажется, очень близко и ползет навстречу отливу.
Резкий звук свистка, который неистовствовал, как сумасшедший, раздался где-то совсем близко впереди. На «Мартинеце» ему ответили ударами гонга. Колеса нашего парохода остановились, их пульсирующие удары замерли, но потом возобновились. Резкий свисток, напоминавший стрекотанье кузнечика среди голосов крупных животных, пронизывал туман, отклоняясь все больше в сторону и быстро ослабевая. Я вопросительно посмотрел на своего спутника.
– Какой-то отчаянный баркас, – пояснил он. – Прямо, стоило бы потопить его! От них бывает много бед, а кому они нужны? Какой-нибудь осел заберется на такую посудину и носится, сам не зная зачем, надрывая свисток и заставляя всех на свете заботиться о себе! Скажите пожалуйста, важная птица! А вам приходится из-за него смотреть в оба! Право свободного пути! Необходимая порядочность! Они не отдают себе отчета во всем этом!
