— Саша, выдерни удилище! — крикнул он. — Полезай на яр. Я брошу конец, завяжи крепче на самую толстую талину повыше.
Тот рад был действовать: выхватил удилище и через минуту был на яру. К этому времени Костя успел подойти к самому яру и подал Саше удилище. Тот выбрал высокую талину почти в руку толщиной, нагнул и привязал конец лесы под развилину вершины. Костя осторожно освободил руку от лески. Рыба рванула, талина со свистом нагнулась и задрожала, повиснув над яром, потом постепенно стала выпрямляться. Она пружинила и «задавала рыбине работу». Это-то и нужно было друзьям. Теперь оставалось только ждать. Если крючок выдержит и леса не подведёт, рано или поздно рыба утомится, и тогда не составит труда взять её.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
— Сашка, прыгай сюда! — весело крикнул Костя. — Разведём костёр, греться будем!
Всё было мокро от дождя.
Под обрывом ребята набрали сухих корней тала и через пять минут сидели у жаркого костра и посматривали на талину, которая то нагибалась, принимая одно направление с натянутой леской, то поднималась, согнутая в дугу.
Саша ужасно волновался: выдержит ли леска? Что за рыбина попалась: белуга, сом, севрюга? И сколько в ней весу, если она тянула так, что леса врезалась в руку? Костя притворялся спокойным и уверял, что теперь добыча не уйдёт, но про себя боялся, и больше всего за крючок. Крючки у него были сазаньи, а попался, конечно, не сазан, а какая-то громадная рыбина.
Два друга не находили места от нетерпения: то присаживались у костра, то подходили к леске и гадали, чем кончится состязание сильной рыбы с прочностью лесы, усиленной упругостью талины. Уже и солнце пригрело, стало жарко, одежда на них давно высохла, а талина всё так же нагибалась, вздрагивала, распрямлялась.
Наконец рыбаки увидели, как леска ослабла и её стало сносить течением к берегу. Они взглянули по её направлению и на поверхности воды увидели белое брюхо рыбы — какой, ещё трудно было определить. Костя схватился за леску, потянул. Рыба вспенила хвостом воду и ушла вглубь, снова натянув струной лесу.
Ребята ждали ещё не менее получаса, когда наконец обессилевшая рыба всплыла вверх брюхом. Костя, задыхаясь от волнения, подтащил её к берегу на отмель, вошёл в воду, через рот и жабры протолкнул прочную палку подготовленного кукана и тогда отрезал поводок с крючком, который застрял где-то глубоко в горле рыбины.
Это был великолепный сом. Сомов до пуда — полутора пудов местные рыболовы пренебрежительно называют сомятами. В этом же не менее трёх пудов. У него была усатая голова с огромной пастью, толстая спина и веретенообразный, несоразмерно узкий хвост в тёмных пятнах и полосах, брюхо светло-серое.
