- Ну и какие такие проблемы? - спросил тракторист, поправляя свой лихой чуб.
Спросил, как будто не видел! Я и не знала, что сказать. Залиться бабьими слезами, что ли?
- За четыре бумажки вытащу!
Я достала сорок рублей. Тракторист невнимательно взглянул на них, и не успела я сообразить, сколько он просит за помощь, как его трактор был уже далеко, направляясь к шоссе.
Скоро совсем стемнело. Я залезла в машину и прижалась к собакам. Нет, все же как я была легкомысленна, когда предполагала, что судьба все уже исчерпала! Судьба меня так не оставит. Она вначале наиграется со мной всласть. Мало того что она отобрала у меня практически все - здоровье, молодость, любовь, она еще строит всякие козни.
Ночь я продрожала под какими-то машинными тряпками. Собаки тихо сопели за моей спиной. Где был он, я не знала, да и знать не желала.
Домой я все же добралась, но не назавтра, а только через день. Утром, с первыми лучами солнца, я выползла из машины, на что потребовались большие волевые усилия, после чего разделила бутерброд на три части. Огурец съела сама, а хлеб отдала собакам. После этого, с большим остервенением перебив за час всех блох на обеих собаках, с ними, повеселевшими и отдохнувшими, вышла на шоссе. Там я увидела группу людей, промышлявших на полях в поисках моркови и свеклы. Они вначале приняли меня за сторожиху, но потом, обрадовавшись, что я не стану их штрафовать, сняли с моей машины вначале два колеса, а потом еще два. Через день я была уже на колесах и даже с мешком моркови в багажнике. Сопровождаемая двумя машинами моих благодетелей, я благополучно доехала до мамы и довезла ее до города.
Прошли годы. Расцветала и отцветала липа под моим балконом, люди собирали грибы и ягоды, варили и солили. И так - пять лет. Как я жила все это время? Горьким было мое квазиспокойствие. С собаками, старой матерью, работой и писаниной, которая никому не требовалась. Стол XVIII века, взятый с помойки. Посматривала, скучая, в окно, в котором виднелась липа. И постепенно научилась спасаться от хандры. Хозяйственные дела, беседы с мамой и даже с собаками, - все это отвлекало от грустных мыслей. Чем я занималась еще? Да, действительно, чем? Мечтала, слушала музыку, и, естественно, пыталась преодолеть всяческие хворобы. Когда женщине столько лет, сколько мне, как тут умудриться и не заработать честную трудовую катаракту. И, что особенно отрадно, я стала абсолютно свободной личностью, - мне было безразлично, какая я теперь: красивая - или наоборот, умная или нет... В молодости такой свободы я никогда не испытывала. Кстати, с некоторых пор мне стало неинтересно смотреть по телевизору, когда люди целуются или проделывают нечто более интимное. И в самом акте плотской любви я теперь не находила ничего особенного. Я старела, а старость, как советовали древние мудрецы, следует принять достойно. Да и чего это люди суетятся, добиваются так называемой любви, страдают? Кстати, теперь никто и не интересуется, как я живу. Я же в своей жизни так много прочла, что прекрасно представляю, как обширен и разнообразен наш земной шарик с окружностью всего в 40 тысяч километров, на котором я вращаюсь со скоростью 30 километров в секунду вместе со своими мечтаниями и сожалениями о почти прожитой собственной неповторимой жизни.
