— Но пора, — сказал я.
Али приложил руку к сердцу и обратился к Тане:
— Пускай твои друзья уходят, а ты можешь остаться.
— Это с какой стати? — удивилась Татьяна.
Али осторожно взял её руку в свои большие ладони и торжественно, неожиданно по-русски, произнёс:
— Танья, я тебя лублю!
Первой среагировала Лариса:
— Смотрите! Выучил! А давно ты её любишь?
— Уже три дня, — с гордостью за своё постоянство ответил Али.
Таня высвободила руку:
— Спасибо, Али, но нам надо идти.
— Останься! Не пожалеешь! — настаивал Али.
Но Татьяна отрицательно покачала головой. Тогда раздосадованный кавалер вытащил откуда-то из-под ковра свой козырной аргумент: большой фотоальбом. Он начал его листать:
— Смотри, Таня! Здесь портреты самых красивых женщин со всего мира. И все они меня любили!
И действительно, на каждой странице альбома были помещены фотографии красивых молодых — и не очень — дам. А под ними на разных языках автографы — комплименты в адрес великолепных достоинств несравненного Али.
— Американка, француженка, немка, испанка… — начал перечислять Али.
— А русской нет, — добавила Татьяна.
— Да, неполная твоя коллекция! — подзадорила собирателя Лариса.
Обратно в отель мы шли уже в темноте. На небе мерцали яркие южные звёзды, в ушах звучала «Шехерезада». Сказка не кончалась. Али показывал дорогу, но молчал, как обиженный ребёнок. Не оценила Таня его искренние чувства!
Утром я сказал Тане:
— Думаю, что сегодня на завтрак у тебя второго апельсина уже не будет.
Но второй апельсин был.
— Смотри-ка! Не разозлился! Добрый парень, — порадовалась Лариса.
— Надо бы ему какой-нибудь подарок сделать. Но какой? Что у нас есть? Матрёшка? Палехская шкатулка? Но они ему ни к чему. Папиросы и водка? Но он наверняка не курит и не пьёт… Подарю-ка я ему свою фотографию. Просто так. Пусть хвастается!
Автопортрет (Индийский океан)
А история эта произошла под самый Новый 1961 год. Наша делегация летела в Австралию. За окошком самолёта всё было голубое: и небо без единого облачка, и Индийский океан внизу. Ровно гудели моторы самолёта, было солнечно и спокойно.
Я достал походный альбом для набросков и нарисовал девушку, сидящую в соседнем ряду. Она заинтересовалась и подсела ко мне на свободное кресло. Англичанку звали Джеральдин. Она с папой, мамой и братом путешествовала. Мне показалось, что её отца, невысокого пожилого господина, я уже раньше видел. Но где?
— А мой папа тоже художник, — сообщила мне Джеральдин.
Недолго думая, я передал альбом её отцу.
