— Ну, как ты там?.. — пустил пробный шар Василий Степанович.
— Да все так же, — скромно ответил Алексей.
— На каком сейчас поприще? — поинтересовался Гужевой.
— Да все там же… — улыбнулся Бандуилов.
— Слушай, когда мы с тобой последний раз виделись? — чувствовалось, что стандартный набор Гужевого иссякает, и Алексей решил ему помочь.
— Когда статью готовили для журнала, — напомнил он. — «Доброе слово и крапиве приятно»…
— Точно! — Василий Степанович с облегчением засмеялся и, взяв Алексея за бока, легонько затряс. — Эх, Петрович, Петрович, как время-то летит!
Алексей тактично закивал, и хотя отчество его было Николаевич, поправлять Гужевого не стал.
— А я, знаешь ли, читаю все, что ты пишешь. Ты молодчина! — Василий Степанович взял гостя под руку и повел по коридору. — Читаю и завидую! До чего, думаю, красиво излагает… Мне бы так!
Они зашли в его кабинет. На столе лежал большой заграничный конверт лимонного цвета, на котором было напечатано по-английски: «Профессору Гужевому…»
И хотя профессором Василий Степанович не был, такое обращение ему очень нравилось, и он постоянно держал конверт на видном месте, чтобы каждый, кто входил в кабинет, мог оценить его известность за рубежом…
— Слышал, какая тварь в нашем озере объявилась? — спросил Василий Степанович.
— Так я, собственно, ради нее к вам и пожаловал, — сообщил Бандуилов. — Главный поручил готовить статью…
— Теперь начнется, — Гужевой подмигнул Алексею. — Всех на ноги поднимут! Шутка сказать — переворот в науке! Я тоже намерен потеть в связи с этой темой. Мне Горячин прямо сказал: «Берись, Василий Степанович! Больше некому!»
— Говорят, Притальева еще подключили… — осторожно заметил Алексей.
— Этот сам напросился! — Гужевой усмехнулся. — Он гусь такой… своего не упустит. Ты с Притальевым не связывайся, он тебе наговорит три короба с яйцами, а после будешь краснеть. Ты меня держись!
— Василий Степанович, — сказал Бандуилов, — а вы сами верите в существование ящера? Только честно!
— Ну какое это имеет значение — верю я или не верю, — удивился Гужевой. — В науке, брат, рассуждают иначе: потрогал, пощупал, измерил — и вся вера! А на словах можно такую дуру спороть, что уши завянут. Я тебе одно могу сказать: если в озере кто-то есть, он от нас не уйдет!
— А каким способом собираетесь искать? — спросил Алексей.
— Есть у меня кой-какие идейки на этот счет, но не будем их теребить раньше времени. — Василий Степанович вздохнул: — Я человек суеверный… Вот приступим к делу, откроюсь тебе, как на исповеди. Договорились?
