Московии таинственный посол | страница 19

Свеча догорела. Пани Регина поднялась, чтобы зажечь новую. А мы с вами потихоньку возвратимся в зал, выйдем на балкон и спустимся на деревянную торцовую мостовую.

Глубокий вечер. Почти ночь. Город спит.

И нам с вами давно уже пора по домам. Но хорошо ли вы запомнили разговор отца Торквани с пани Челуховской? Если не надеетесь на свою память, лучше, придя домой, запишите все слово в слово. Этот разговор очень важен. Он поможет нам понять те события, которые произошли вскоре после беседы отца Торквани с графиней.

И еще одна деталь. Это тоже надо хорошенько запомнить, чтобы лучше представить себе, о каких русских, литвинах и московитинах толкуют наши с вами герои. Дело в том, что во второй половине XVI века русскими чаще всего называли жителей Русского воеводства Королевства Польского, Волыни и Подолии. Эта традиция шла еще от времен Киевской Руси.

Что же касается жителей нынешней Белоруссии, то их именовали литвинами, поскольку земли эти входили в состав Великого княжества Литовского. Но литвины, так же как жители Русского воеводства, говорили на западнорусском диалекте, причем не только простой народ, но и феодалы. Среди князей Великого княжества Литовского было много Рюриковичей. В значительной степени обрусели и пришлые князья. Потому государственным языком Великого княжества Литовского был западный диалект русского языка. Первая в Литве книга, набранная латинским шрифтом, вышла в свет лишь в 1599 году.

Что же касается подданных великого князя Московского (который только в 1547 году принял титул царя всея Руси), их, как правило, называли московитами или москвитинами. И лишь значительно позднее московитов стали называть великороссами или русскими, литвинов (не путать с литовцами!) — белорусами, а украинцев, которых раньше именовали русскими, — украинцами.

И, намекая на то, что Цельтису помогали русские, Торквани имел в виду вовсе не московитов, а кого-нибудь из украинских феодалов.

А на том — спокойной ночи! И до встречи через некоторое время…

Сразу же, как только через мост проскакали вечерние курьеры с почтой из Луцка, стража закрыла Краковские ворота. Прокричали дозорные на всех оборонных башнях. Сто сорок пушкарей проверили, так ли забиты порох и ядра. И наступил вечер. Где-то далеко, за горами и долами, еще светило солнце и по голубым волнам плясали корабли, а на другом конце земли люди лишь просыпались, чтобы воздать господу хвалу, если это были люди счастливые, или помянуть его имя всуе, если это были люди несчастные. Но на Львов уже снизошел покой.