На штемпеле дата: седьмое апреля этого года. Значит, полтора месяца назад письмо было отправлено из Парижа.
— А получил ты его когда?
— В середине апреля, — угрюмо сообщил Сережка.
«Тете Любе было совсем плохо, — вспомнила Рита, — она все равно уже ничего не понимала».
— Обо мне ни строчки, — продолжал Сережка, — пишет «мои дорогие», а кто это?
— О матери ни слова… — пробормотала Рита. — Послушай, тебе обидно, что она с совершеннолетием не поздравила, но, может быть, скоро отдельное письмо придет…
— Придет! Еще через год! — закричал Сергей. — За десять месяцев всего два письма и было! Ах, все прекрасно! Собралась вдруг замуж за какого-то хмыря, которого она и в глаза-то никогда не видела, а меня она спросила? Я, между прочим, сын родной, и мне ее замужества ой как надоели! И не успокаивай меня, я знаю, что она просто забыла про день рождения!
— Но как же она могла забыть?
— А как она могла бабушке не написать ни строчки?
Рита промолчала. Сережка вдруг подошел к ней и сел рядом на диван.
— Послушай, Ритка, ну их всех к черту, а?
Давай вдвоем жить, переезжай сюда насовсем!
Места много, на работу устроишься… Я тоже что-нибудь найду, чтобы подработать. Я ведь у папаши этого деньги брал только потому, что он обязан меня до восемнадцати лет содержать. А одолжений мне от него не надо. Он еще будет условия ставить: сдай хвосты, тогда получишь деньги! Да пошли они все, мы сами проживем! Раз уж мы вдвоем остались…
— А Лялька? Как там Лялька? Почему мать про нее ничего не пишет? — вздохнула Рита.
— Вот же пишет: у Леночки все в порядке.
— Какой еще Леночки? Никогда мы так ее не называли. Лялька, и все.
— У нее там, во Франции, уже совершенно ум за разум зашел, небось и по-русски разговаривать разучилась.
— Ну, не знаю… — Рита еще раз перечитала письмо.
Конечно, Маринка всегда была взбалмошной и жила «не по уму», так говорила тетя Люба, но не до такой же степени! Пишет про тряпки, про кольцо, а про ребенка ни слова.
Нет, чтобы подробно рассказать — какой муж, где живет, чем занимается, как к Ляльке относится. Уж если все так хорошо, как она пишет, то почему бы не похвастаться, расписать все подробно? И в конце концов, для сына родного можно и ласковое слово найти. И матери написать, рука не отвалится, тем более что не рука, а компьютер. Хотя матери-то нет больше, Маринка и не знает об этом.
Адрес так и не прислала. Может, муж боится, что куча родственников из России припрется?
— Сережка, а в том, первом, письме тоже обратного адреса не было?
