— Охламон-то? Не мудрено. Сутки напролет пашет. Притомился бедный.
— Ага, — сказал Веня. — Он такой бедный, что тебе и не снилось.
— Слышал, — отозвался матрос. — У него, говорят, счет в банке… А что, Веня, — вдруг осенило его, — ты, может, встанешь за меня? Я, честно, прямо от стола ушел. Такая компания подобралась! Три девахи и нас трое. Я бы честно, что хошь, и двойной и тройной тариф.
— Нет, сегодня никак, — с улыбкой ответил Веня. — Сегодня у меня дело.
Парень задумался ненадолго и сказал осуждающе:
— Сложно живешь. Зря.
— Как получается, — сказал Веня и поторопил его: — Иди, высылай мне трудягу.
Парень бодро застучал по трапу новыми ботинками, а Веня остался ждать.
Через пару минут хлопнула стальная дверь и на палубе появился Ковтун. Шел он не торопясь, с достоинством истинного моряка, который знает, как рубль трудовой достается. Спокойный, усталый взгляд из-под белесых бровей, сытое розовое лицо, осанистая походка.
«Ишь, труд-то как облагораживает», — про себя усмехнулся Веня.
Медленно, раскачивая трап, Ковтун поднялся на причал и тут увидел Веню.
— Ждешь? Чего надо? — спросил начальственно.
Веня молча разглядывал его.
— Ты чего хочешь-то? Дело какое? — проговорил он уже мягче.
— Что же ты по трапу ходить не научился? Ишь, раскачал. Знаешь, что такое резонанс? — не отрывая от него взгляда, спросил Веня.
— То есть как? Чего резонанс-то? Что говоришь, не пойму! — забормотал Ковтун, растерявшись на минуту, но, снова обретя уверенность, произнес: — Ты вот чего, говори по делу. Я уставший, три вахты ноне отмантулил.
— Об этом и разговор будет, — сказал Веня. — Об вахтах и прочих твоих делах.
— Вот ты о чем! Так был же разговор. Ты меня не слушаешь, ну и живи, как хочешь, только мне не мешай, — устало отмахнулся он. — Мне, правда, домой надо. Я пойду.
— Уйдешь ты отсюда в одном случае — если обратно не вернешься, — твердо произнес Веня. — А сейчас я тебя провожу.
— Что-то ты резвый сегодня не в меру. Скромности в тебе, Веня, мало. Это нехорошо.
Ковтун передернул налитыми плечами, будто встряхнулся. Взгляд у него стал цепкий, колючий, и кривая наглая ухмылка изогнула губы. Вене знакомо это было.
— Ты сидел уже, Ковтун, — догадался он.
— Ага, я свое отсидел. А тебе еще предстоит. Знаешь ты, что тебе червонец отвалят, стоит мне только капнуть?
— Почему же? — спросил Веня. — Я не спекулирую, не ворую, денег не вымогаю. За что же мне так много? Все это ты делаешь да еще других подставляешь. Хотел ведь, чтобы на меня подумали?
