Но самый чеховский образ в фильме – что было единодушно признано прессой и зрителями – создал А. И. Сашин-Никольский в роли отца Анны – Петра Леонтьевича.
Это – образ трагический. Всю его внутреннюю линию – начиная с эпизода, когда мы знакомимся со старым учителем, играющим на фисгармонии, и кончая эпизодом, где он окружен судебными исполнителями, – Александр Иванович Сашин-Никольский провел на какой-то удивительно точной психологической и эмоциональной ноте. Человек на редкость добрый, деликатный, преданный памяти покойной жены, безмерно, самозабвенно любящий свою дочь Анну и осиротевших сыновей, Петр Леонтьевич беден, обездолен, несчастен. Вот он, обращаясь к портрету жены, кротко просит разрешения выпить горькую рюмку забвения: «Одну! Только одну…»
Но не жалость вызывает он в нас. Напротив, Сашин-Никольский наделяет своего героя при всей его забитости чувством внутренней гордости, человеческого достоинства. Вспомните старого учителя на балу. С какой гордостью восторгается он успехом своей дочери! Какое счастье загорается в глазах, когда она проносится мимо в танце, и как потухают его глаза, когда она не замечает отца. А вот он в доме Анны: согбенная спина, молчаливый упрек в глазах и – уход без единого слова жалобы или упрека. Все это сыграно предельно выразительно – просто, скупо и глубоко.
Образ, созданный Сашиным-Никольским, как бы обобщал целую галерею представителей средней губернской интеллигенции, которые встают со страниц чеховских книг. Они, увы, не могут противостоять давящей силе зла и несправедливости в окружающей жизни, но они и не мирятся с этой силой. Дети своего народа, они живут его жизнью, им близки его думы и чаяния, и они стремятся отдать народу все лучшие силы своего ума, своей души.
Обездоленный, слабый, но внутренне гордый, отец Анны нравственно оказывается куда выше и сильнее своей дочери, покорившей губернский «свет».
Главную, внутреннюю тему образа, созданного Сашиным-Никольским, убедительно завершал финальный эпизод фильма. Лютый мороз. Метель. У крыльца своего дома засыпаемые снегом стоят старый учитель и его маленькие сыновья. Нет, это уже не их дом: только что отсюда вывезли все их имущество, описанное за долги. Мимо, не слыша, не замечая отца и братьев, в вихре и вое метели проносится в роскошных санях Анна со своими поклонниками. Завертевшаяся в высшем свете, который еще недавно казался ей чужим, недоступным, она покорила его. Покорила – ценой душевного оскудения, душевного опустошения.
