— Он был красивым мальчиком. И стал красивым мужчиной.
Милли резко обернулась:
— Ты что, видела его?
— Грейстаун — маленький город.
— И вы разговаривали? За моей спиной?
Анабель пожала плечами:
— Не могла же я пробежать мимо.
— О, конечно! — завопила Милли. — Хорошие манеры дороже сестры!
— Но, детка! Разве я предала тебя тем, что поздоровалась и чуть-чуть поговорила с ним?
— Представляю себе это «чуть-чуть». Вы наверняка точили лясы с полчаса. И что он тебе сообщил интересного?
Усмехнувшись, Анабель сказала:
— Он развивает отцовский бизнес. Сеть химчисток, кажется.
— Когда-то мы с ним смеялись над его отцом, который возится с мертвыми животными и терпеть не может живых, — пробормотала Милли.
— Все мы меняемся со временем. Теперь Алану уже не кажется это смешным.
— Значит, он сам теперь смешон!
— Не сказала бы. Выглядит весьма импозантно. Такой эффектный блондин. Абсолютно голливудский тип.
Милли презрительно фыркнула, хотя многие из кинозвезд являлись ей в весьма рискованных снах. Анабель, как бы между прочим, добавила:
— Ездит на «вольво».
— Бережет себя! Эта машина считается одной из самых безопасных.
— По нему не скажешь, что ему не жаль расстаться с жизнью.
— Ну и пусть себе живет! — резко оборвала Милли. — Черт с ним вообще. Мы ведь говорили о Майкле. Как его? Майкл…
— Кэрринг. Он из Кентукки.
— Да что ты? Никого не знала оттуда. У тебя нет его фотографии? Жаль. Могла бы щелкнуть его, чтобы удовлетворить мое любопытство.
Анабель улыбнулась:
— Незачем. Сегодня ты сама его увидишь. Я пригласила его к нам на ужин.
— Сегодня? — подскочила Милли. — И ты до сих пор молчала?!
— А что? Я уже продумала меню. Будет рагу с грибным соусом и твой любимый салат.
Милли облизнулась:
— О, это я люблю!
— Завидую тебе, — вздохнула сестра. — Ты можешь есть, сколько душе угодно.
— Не душе, а желудку, — пробормотала Милли, опять засмотревшись в зеркало.
Теперь, когда солнце поднялось выше и не подсвечивало сзади, в ее профиле проступило что-то темное. Она всмотрелась в свое отражение внимательнее: «Что же я собой представляю?» Анабель между тем продолжала жаловаться:
— А я чуть только съем лишний кусочек, сразу весы зашкаливает.
— Ты бы не вставала на них по десять раз на дню, — посоветовала Милли, которая даже не знала, где они хранятся.
— А как же мне следить за своим весом?
— Да брось ты за ним следить! У тебя же настроение после это портится.
Анабель вздохнула:
— Отец называет меня «булочкой».
— Это он любя.
