– Я не кусаюсь… – улыбнулся он, не убирая руку.
Возможно, понимал, что не подаю ему свою не из соображений этикета или гигиены, а просто от неожиданности.
Я, конечно, пожал твёрдую, как базальт, кисть.
А Русский Джек добавил:
– И могу дать вам несколько советов о том, как здесь жить… Самое главное, – начал он, не дожидаясь моего согласия на получение советов, – никого не слушайте, ничьих советов, включая мои. Нет, я не пытаюсь говорить парадоксами, просто выживает и преуспевает только тот, кто остаётся самим собой…
Я смотрел на него несколько недоумённо, потому что то, что он говорил, было с одной стороны понятно и даже банально, а с другой – чего это он выбрал меня для своих нравоучений? Настроение моё, как понятно из последней фразы так и не улучшилось.
– Знаете, как я заработал свои первые здесь деньги? – спросил он. – Я видел, что один участок должен быть непременно золотоносным, имел опыт в Калифорнии и на Аляске. И он продавался, но денег на его покупку у меня не было. И сумма-то была невелика, никто ещё не понимал, что перед ним, но даже этой невеликой не было и взять неоткуда. И тогда я вспомнил, как учил меня старший брат: если не с чего зарабатывать, зарабатывай с себя. Я пришёл в паб и предложил полусотне незнакомых людей поспорить со мной, что я выпью из горла бутылку виски и сам доберусь до дома. Они не поверили, мы ударили об заклад, и я выиграл. Полученного как раз хватило на то, чтобы выкупить участок.
– Долгие тренировки? – спросил я, начиная подозревать, что знаю, куда делись и участок, и золото, и даже приличный костюм Джека.
– Я никогда раньше этого не делал… – усмехнулся он, – и никогда после. Я вообще мало пью… А костюм? Костюм мне нужен для того, чтобы ночевать в джунглях или на берегу и не думать о том, что я его помну… Деньги мои в Красноярске, на них живёт, не очень о них думая, моя семья…
Он зашагал прочь, но вдруг остановился:
– Вы мне симпатичны, а с Симпсонами я не был знаком и пса вашего вижу впервые. Просто меня всегда любят собаки, старики и дети…
Вот тут он ушёл окончательно, а мы с Диксом смотрели ему вслед. И больше никогда его не встречали…»
Старуха вернулась только вечером и разложила перед Прохоровым принесённые части одежды.
– Вот штаны, вот рубашка, вот сюртук и пальто. Рубашки две, не ходить же все время в грязной, я постираю, ремень, котелок, ботинки, носки, их тоже трое и они новые, нельзя же обноски чьи-то носить…
Говорила она всё это таким тоном, которым обычно рекламируют что-то непродаваемое, и наш герой подумал:
