В общем, бойня началась страшная. К утру атаку отбили, потеряв семь человек. А днем ураган еще сильнее разошелся. Бревна так и не успели полностью разобрать. Воду снова стало сдувать к Кронверкской, ветер сбивал с ног людей. И тут вторая волна зомби пошла, она была куда многочисленнее первой. Петропавловцы заняли оборону вокруг собора, да разве ж шатунов удержишь баррикадами! Да и возводили их наспех. Кровати клали, шкафы… Курам на смех… Гиблое дело! Шатуны хоть тупые, но берут числом. Давят, сволочи, сотнями лезут под пули, ничего не боятся… Откуда их столько взялось, ума не приложу… Вот уже катер спустили. Значит, дела совсем плохи. Спасают женщин и детей, пока еще можно спасти кого-то… Все теперь отступили в Собор. А в нем, кстати, армейский склад, тонна взрывчатки, боеприпасы для ПЗРК, если это все ухнет… Мало и нам не покажется…
Павлуша испуганно слушал и таращил на него серо-голубые глаза. Парнишка, которому было не суждено было получить хоть какое-то образование. Казалось невероятным, что державшийся так долго гарнизон Петропавловской крепости, считавшейся неприступным, потерпел жестокое поражение. И все из-за чего? Из-за порвавшихся тросов на барже?
Антон чувствовал, как нервная дрожь пробегает по спине. Слишком близко, в каких-то сотнях метров люди ожесточенно сражались , погибали, отстаивая последнюю пядь земли, и отступать им было действительно некуда. Прикрывали отступление беженцев, защищали Собор, но сколько еще продлится бой?
– Что будем делать, Михаил Степанович?- спросил Павел, слегка заикаясь от волнения. Волнение пятнами проступило на его мальчишеском лице.
Комбат задумчиво барабанил пальцами по столешнице.
– Выживших надо принимать. Гарнизону мы уже не поможем. Что у нас? Автоматы, пистолеты? Тут тяжелое вооружение нужно, чтоб прорвать осаду вокруг Собора, да только нет у нас ничего, все на Петропавловке осталось… Думал, нам оно не нужно… Места у нас хватит, разместим хоть полк, пустых квартир девать некуда. Накормим, обогреем. А там видно будет…
Наконец, он поднялся из-за стола, отрывисто бросил на ходу.
– Павел, остаешься у радиостанции. Слушай эфир. Вдруг они что-то еще передадут. Я на берег. Антон, идешь?
Левченко вскочил, с готовностью кивая. Он все еще немного робел, когда Комбат обращался к нему. За пару недель, проведенных на острове, он не до конца освоился с окружающей обстановкой и все время робел и терялся, чувствуя себя бесполезным и ненужным на Стрелке. Конечно, об этом с ним никто не говорил, лишней его пара рук не была. Пути назад для Антона уже не было. Сделав вынужденный шаг, решившись на бегство, он понимал, что на остров уже не вернется…
