— Сурен Оганесович, лишь бы он справился, а так мы для вас… Ну понимаете.
Шеф понимал и наш летний заработок очень прилично похудел, но это стоило того, что он нам достал. Алмазный инструмент: отрезные круги, планшайбы, шлифовальные круги, алмазный абразив, шлифовальные порошки и пасты, реактивы и специальные материалы, кожа… И венцом всего была отлично выполненная, не заводского изготовления, делительная головка для огранки кристаллов. Это все нам стоило не одну тысячу. Станки, инструмент для пайки, тигельные печи для плавки и литья металлов мы сделали сами или купили через Сеню, как и другую попутную мелочевку.
Веня с Костяном все осенние каникулы и еще прихваченные пару недель, стажировались в Армении у друзей, друзей Оганесовича. Чему Нина Андреевна был очень недовольна, так как рассчитывала на их помощь по уходу за родившейся сестренкой. Хорошо, что Дмитрич понимал, необходимость этого поступка и сумел успокоить ее, объяснил возникшую ситуацию и то, что возможно решается будущее его сына.
А мы, остальные… члены преступного сообщества, читали умные книги о ювелирке, собирали и испытывали оборудование. Новые задачи — требовали новых знаний и умений. Мы все очень изменились за прошедшее время, при чем кардинально и мальчишеские забавы стали нам скучны. Похоже, что сами себя лишили детства и только время покажет — хорошо это или плохо. Мы пока об этом не задумывались, а лезли вперед со всем пылом и головотяпством юности. Куда делся тот хмурый и обозленный малый, Веня Нудельман, с которым сейчас здоровался сам Федул. Крученый, так иногда звал его матерый уголовник, мог отозвать авторитета на пару слов под завистливые взгляды местного около криминального контингента. И, главное, Веня не видел в этом ничего особенного, мол нужно всего лишь перетереть с человеком по делу. Правда и человек этот был совсем не обычным уголовным авторитетом. Дедуля с ним здоровался и на мой вопрос, где они познакомились, ответил:
— Федул, еще из довоенных беспризорников и во время оккупации активно работал на ялтинское подполье. Командование партизанским движением представляло его к боевым наградам. От которых он уклонялся, так как это не по его понятиям, вот и стал идейным вором. — Рассказал мне дед и туманно намекнул. — Мог бы быть и законником, но подлости не хватило.
У всех нас появилась немалая уверенность в себе и в своих друзьях, которых всё чаще называли портовскими и признавали их исключительное положение среди местной босоты. Чего мы, кстати, не добивались, а так получилось по жизненной истине: сначала ты работаешь на авторитет, потом он работает на тебя. Много важнее, было то как наше теперешнее положение воспринимают в органах правосудие и это являлось наше проблемой. Единственной.
