— Точно не скажу, но, кажется, мне приходилось слышать от мужчин более убедительные объяснения, — лукаво улыбнулась Лирин.
— Разумеется, я не забыл, мадам, какая красивая у вас спина, — в свою очередь улыбнулся он. — Так что нельзя упрекать меня, что я ищу предлог посмотреть на нее. — Остановившись у двери, он толкнул ее ногой и переступил через порог. — Я ваше тело наизусть знаю. — Взгляд его скользнул вниз, остановившись на ее груди. От этого взгляда у нее дыхание перехватило. — У вас мягкая кожа, вы сама женственность...
Лирин поспешно перевела разговор в более безопасное русло.
— Боюсь, я испортила вам вечер; неловко, что вам пришлось оставить семью и гостью.
— Напротив, любовь моя, я только признателен, что у меня появился предлог уйти.
Она бросила на него быстрый взгляд, не удержавшись от мягкой насмешки:
— А мне казалось, вам нравится эта игра.
Эштон снова посмотрел на грудь Лирин, и глаза его вспыхнули.
— Мне случалось испытывать большее удовольствие, особенно в вашем присутствии...
Под его ищущим взглядом у нее напряглось все тело, словно по нему пробежала электрическая искра. На щеках выступила краска.
— Мне кажется, вы можете уже отпустить меня...
Подавляя острое желание, Эштон вновь повел себя как благовоспитанный джентльмен. Он бережно положил жену на кровать, застланную свежим покрывалом.
— Вот вы и дома, мадам, целы и невредимы, и ничего больше не болит. Только мне кажется, что на вас слишком много лишнего. Позвольте мне вам помочь.
— Я лучше подожду Уиллабелл, — усмехнувшись, отклонила она его предложение.
— Что? И оттолкнете эти заботливые руки? Но ведь муж может оказать такую услугу, не подрывая репутации жены. — Эштон ослепительно улыбнулся. — Обещаю вести себя как джентльмен.
Лирин прищурилась, явно выражая недоверие.
— Да, ничего не скажешь, вы серьезно относитесь к своим супружеским обязанностям.
— Естественно, — в тон ей ответил Эштон. — А как я еще должен к ним относиться?
Лирин рассмеялась.
— Не думаю, что здесь, с вами, я в полной безопасности.
— Ну же, мадам. Разве муж набросится на собственную жену?
— Почему бы нет, если ему очень не терпится? — дерзко откликнулась она.
— Это верно, мне и впрямь не терпится, но разве я не вызываю доверия? Если, раздевая вас, я буду вести себя прилично, достаточно этого будет, чтобы вы поверили, что главное для меня — ваше скорейшее выздоровление?
— Я устала от этого спора, — сказала Лирин и уступила вовсе не так неохотно, как этого требовала осторожность. Кажется, еще минута, и рассудительность вовсе покинет ее. А кто, собственно, этот мужчина, которому она так легко готова уступить? Он привлекателен, спору нет, но не в том главное, была в нем какая-то особенная мужественность, которой трудно противостоять. — Только не отступайте от собственных слов, сэр. Доверие — самое главное в браке.
