– Помогите! Спасите! Нет звука!
И прошептала, задыхаясь:
– Неужели я умерла?
Проговорилась, сама не своя от ужаса.
Репетиции только начались, спектакль был еще на стадии эмбриона, так что все в Театре тоже всполошились, перепугались, не зная, как устроен цифровой аккордеон и отчего он мог онеметь. Даже звукорежиссер растерялся. Одетт причитала, плача: «В этом Театре никто ничего не знает, никто ничего не умеет, некому починить дорогой инструмент, это они его испортили, неправильно подключили…» Им и в голову не приходило, а Одетт и подавно, что аккордеон просто-напросто выключен нажатием простейшей кнопки «off»… Пока звукорежиссер пытался его реанимировать, Одетт истово молилась:
– Зеленый «папа» к зеленой «маме», красный «папа» к красной «маме», нажать на кнопку «усилитель»… И штекер от «спенсера» в гнездо с буквой «S»!
Но боги не сжалились, магия не подействовала. Она пришла в отчаяние.
В конце концов звукорежиссер догадался, в чем причина немоты, и тихонько нажал на кнопку «on». А дальше они с Одетт громко скандировали хором:
– Зеленый «папа» к зеленой «маме», красный «папа» к красной «маме», нажать на кнопку «усилитель»… И штекер от «спенсера» в гнездо с буквой «S»!
– Не нажимая на кнопку «off», – добавил звукорежиссер, нарушая канон.
Как вы догадываетесь, не без ехидства. Однако звезда не заметила подвоха, ей было не до того, аккордеон снова зазвучал, и она от всей души возблагодарила богов.
Звукорежиссер оказался настоящим мастером своего дела, браво!
Все подключено, звук настроен, пришло время исполнить последний обряд: фея артистической, Даниэль, бережно застегнула ремни на спине Одетт, теперь звезда впряглась окончательно. Всего за два дня церемониал доведен до совершенства. Можно играть. Звезда растянула мехи, нажала на басовой клавиатуре доминант-септаккорд, раздался мощный рокочущий звук, будто загудел большой барабан, или гром прокатился по небу, или возвестили: «Тревога! Тревога!» Радостная улыбка озарила ее лицо. Молитва помогла, магия вернула звук, вперед!
Увы, вторая репетиция тоже оказалась не слишком удачной. Одетт сбивалась, играя давным-давно знакомые композиции, путала тональности, забывала репризы. Приходилось переигрывать одно и то же по нескольку раз.
Звезда искала виноватых. Плохое освещение.
– На сцене темно, я ни одной ноты не могу разобрать.
Подлая цифра.
– «Спенсер» барахлит. Искажает звук.
Подколодный табурет.
– Он снова не той высоты. Вчера было лучше. Кто баловался с моим табуретом?
